Камбоджа
Шрифт:
Андеграундный труд облагораживает извилины: тётя извлекла карточку образца, что за полцены распространяются через деканаты, и внимательно изучила, потом понимающе-ласково посмотрела на Слона:
– Ты б другой стороной попробовал, милок.
По-новому втиснутая карточка золотым ключиком распахнула несговорчивые створки турникета...
Слон не опоздал: одногруппники дождались его. Это был день Пятого Апреля. Да-да, Вы правильно подумали, именно того самого Апреля. Первый день Студенческих Волнений. Вы говорите, что ничего
* * *
Из года в год: привычные женщины с обветренными красными лицами, продающие цветы у входа в подземелье - бизнес, торговля скоропортящейся красотой. Что колется, то дороже.
И бабулька.
Привычная бабулька с профессионально вызывающими жалость глазами... Где?!
На дочиста вытертых ватником двух предпоследних ступеньках, арендованных у местных мусоров за процент от выручки, лежит картонная табличка "ИЗВИНИТЕ! У МЕНЯ ПЕРЕУЧЁТ". Мощно, да?
Сама побирающая стоит рядом и внимательно сортирует монетки в ладони. Пятаки у неё вызывают гадливость. Оно и понятно: монета по металлоёмкости крупная, карманы объёмом быстро занимает и обрывает так, что ниток не напасёшься. А достоинства она плёвого, только коробок спичек купить можно. Отвратная, что ни говорите, до безобразия монета.
В общем, бабка полностью в себя ушла - ей, поди, щас сто баксов под валенки сердобольно оброни, и то не заметит. Ведь написано "ПЕРЕУЧЁТ" - дебет, кредит, подведём баланс.
Интересно, а санитарные дни у неё бывают?
– для выщипа блох и протирания опрелостей? Обеденный перерыв с часу до двух, или с двух до трёх?
Ничего плохого по поводу просящих "ктосколькосможет" ОН сказать не мог. Правда, в начале учёбы, ещё на первом курсе, настроение сильно портилось: СТОЛЬКО СТРАЖДУЩИХ, а если всем давать хоть по пятачку, самому на пиво не останется. От таких мыслей чувствуешь себя погано, будто у грудного ребёнка соску отобрал. После продолжительного единоборства.
Но за пять лет каждодневных двухчасовых поездок в метрополитене эмоции пообтёрлись, ранимая душа покрылась толстой коростой слёзонепробиваемой привычки: ты едешь - они просят.
Каждый занят своим делом.
К примеру, старушенция одна. Всё время вопит: "Я - инвалид! Первой группы!" А потом ломится через битком набитый вагон (час пик, как-никак), причитая "Подайте копеечку". В первый раз ОН по незнанию не укрепился за поручни и тут же был сбит с ног. Рухнул на сидящую перед ЕГО гениталиями пассажирку. Вот тебе и "подайте копеечку". Сколько ездит, столько бабка по вагонам и бе?гает. Это ж здоровья-то надо: целыми днями по поездам марафонить!
Другая женщина всё просит
– вы?брать и не решается. А пока ходит: "Мне не к кому обратиться. Я сирота..."
Ещё есть тётя с грудным ребёнком - третий год беженка. И дитё у неё не растёт почему-то - от недоедания, наверное. И путает она часто, откуда путь держит: то из Чечни - если русские опять в вой?нушки поиграть надумали, то из Закарпатья - по весне, когда там деду Мазаю самое раздолье.
Поэтому в кармане всегда припасён пятачок - для очистки совести: кругляш по утру бабуле вручается, той что на ступеньках. Такое вот нормированное милосердие. Вроде индульгенции или отступного. Это даже традицией стало: монетку кинул, крест в спину получил - денёк тип-топ будет. А карманы бабка подошьёт - не облезет: ей, в конце концом, за это деньги платят.
* * *
Однажды Юра заработал денег - за труды праведные заплатили ему сотню гривен. И взял он эти деньги с собой в институт, из кармана выложить забыл.
И был день, и была большая перемена, и пошёл Юра попить пивка с двумя товарищами. И сказал им Юра:
– Я вам займу по пятёрке и побухаем.
И товарищи заняли. И они побухали. Я бы даже сказал, хорошо побухали. С отливанием посреди одной из самых многолюдных улиц города. Юра даже предлагал проходившему мимо патрулю выяснить отношения:
– Ну давайте, блять, разберёмся! Вы и я! Ну шо, суки, зассали, блять! Вы куда, пидоры?! Я вас пидорами назвал!! Суки, блять, ментяры поганые, блять!!
Но менты почему-то не захотели ничего выяснять. Наверное, потому что они были проводниками-железнодорожниками.
Юра расстроился и поехал на метро домой - с товарищами под руки. Юра был относительно нестабилен - покачивался, подобно маятнику, относительно поручня. А ещё Юрик принялся выковыривать из носу самые аквамариновые рениты и намазывать на блестящую поверхность поручня, ибо всегда хотел оставить после себя хоть какой-то след в жизни. Потом он случайно заметил своего преподавателя по программированию - в другом конце вагона.
...жили-были три поросёнка: Ниф-ниф, Наф-наф и завкаф...
Надо сказать, что Юра - человек очень отзывчивый и вежливый. Он аккуратно протолкался через толпу, матерно отзываясь исключительно на некорректные замечания нервных пассажиров. Кому комфорт нужен, в такси, типа, ездят, а то, бля, инвалиды, заполонили общественный транспорт, пёрднуть негде, сказал им Юра. И они промолчали в ответ.
Юрик пробил телом нишу возле преподавателя и радостно улыбнулся:
– Здравствуйте!
У препода болел геморрой, препод страдальчески моргнул: