Камень 1993. Книга 2
Шрифт:
А еще у нас есть мистический детектив в атмосфере позднего СССР —
Глава 6
Маша уже устала стоять, но садиться на грязные табуретки по-прежнему не хотелось. И вообще, в квартире Увальцевых как будто не убирались годами, а запах буквально впитывался в одежду, стремясь обосноваться там навсегда.
— Он встречается с кем-нибудь? — девушка повторила вопрос.
— У Володеньки была девушка, — Аделаида Павловна
Сестра Увальцева оперлась о старую газовую плиту, залитую жиром и еще бог весть чем, внимательно слушая мать. Странно, запоздало подумала Маша, она говорит, что у них разные отцы, но фамилия и отчество у Олеси и задержанного Владимира одинаковые.
— Почему была? — помощница следователя продолжала опрос. — Что-то случилось?
Оперативник Рогов, поняв, что опасность Маше больше не угрожает, решился присесть на одну из табуреток, предусмотрительно подстелив полотенце, взятое со стола. Олеся заметила это, но виду не подала, а Увальцева-старшая и вовсе как будто была не здесь.
— Тварью Лилечка оказалась, — Аделаида Павловна поджала губы. — Володенька за ней так ухаживал, жить вместе предлагал. Они ведь даже жениться могли!
— А что помешало?
Глаза Олеси забегали, но Маша решила, что это могло быть и случайностью… Пока.
— Крутила она им, как хотела, — наконец, ответила мать Увальцева. — То ближе подпускала, то дистанцию держала. Знаете, как говорят, мозги… ложечкой ела.
— И Володя не выдержал? — понимающе уточнила Маша.
— Да нет, он-то как раз хотел с нею остаться, — лицо старшей Увальцевой скривилось. — Бросила она его, нашего Володеньку. А он все пытался вернуть ее, у дома встречал, у работы. Но она такая неблагодарная оказалась, что даже в милицию на него заявление накатала. Тварь!
Аделаида Павловна всплакнула, предавшись воспоминаниям, а Маша сделала себе мысленную пометку. Сам Владимир Увальцев ни о какой Лилечке не говорил, наоборот, всячески подчеркивал свое одиночество и ненужность. Даже туфли женские собирал, чтобы на душе теплее было… Тьфу, вот ведь извращенец!
— Скажите, пожалуйста, а у них с Лилей не было скандалов? — осторожно поинтересовалась девушка. — Ссор, ругани?
— Брат рассказывал, что Лилька над ним смеялась, — после длительного молчания вставила свои пять копеек Олеся. — Да и не встречались они, это он за ней таскался.
— Что ты наговариваешь! Она ему нервы трепала! — наклонившись в сторону дочери, но не глядя на нее, с нажимом сказала Аделаида Павловна. — Изводила его. Хвостом крутила, до срыва парня бедного доводила…
— И в чем проявлялся срыв? — Маша ухватилась за формулировку.
— Ну как, — Увальцева-старшая пожала плечами. — В себя уходил. Руки хотел даже наложить, успокоили, уговорили.
— А вы знаете, как найти эту Лилечку? — поинтересовалась
В кухню вошел драный кот, который деловито обнюхал ей ноги, почему-то облизнулся и стал тереться. Маша испугалась, что он порвет колготки, придется заштопывать, потому что на новые пока не было лишних денег.
— А ну, брысь! — Олеся заметила мучения гостьи в синем мундире и прогнала кота.
Тот недовольно мяукнул и подошел к давно немытой плошке с неаппетитной подсохшей массой, принялся шумно есть.
— Леська, ты помнишь, куда она переехала? — мать наконец-то повернулась к дочери и посмотрела на нее.
— На Рикорда, — сразу же отозвалась та. — Общага «холодильника».
Совсем другой конец города, поняла вдруг Маша. За Каменкой, на северо-восточном выезде. Интересная деталь…
— А раньше она жила где-то здесь? — уточнила девушка.
— Да в этом же доме и жила, — ответила Олеся, и мать подтвердила молчаливым кивком. — Они так и познакомились, когда мы все вместе жили. Потом-то Володенька в свою квартиру въехал, что от отцовских родителей досталась. Они ему еще при жизни ее отписали.
— И еще вопрос, — Маша уже понимала, каким будет ответ, но не спросить не могла. — У Владимира были конфликты? Не обязательно с девушками. С соседями, на работе… Просто с кем угодно.
— Да ну, что вы! — Аделаида Павловна, вытаращив глаза, замахала руками. — И мухи никогда не обидит! Плакал даже, когда его самого обижали! Но потом возмужал наш Володенька!..
— Спасибо, — кивнула Маша и перевела взгляд на Рогова, одними глазами показывая, что можно уходить. — Если понадобится, мы вас вызовем.
— Так это… — неожиданно засуетилась мать. — А увидеть-то его можно? Передачку принести! Он ведь голодный, небось!
— Нормально их там кормят, — мрачно сказал Рогов. — Не помрет с голоду…
— Михаил!.. — тихонько одернула его Маша, а потом повернулась к родственницам Увальцева, переводя взгляд с одной на другую. — Пока его увидеть нельзя… Но! — едва завидев готовящуюся истерику, тут же добавила. — Потом, когда его переведут из КПЗ в СИЗО, свидания уже разрешат. Вам объяснят порядок и правила передач, встреч и так далее.
— Так, а если он все же не виноват? — Аделаида Павловна просительно заглянула в глаза девушке в форме — Его же тогда отпустят? Сразу отпустят?
— Если, — Маша с нажимом произнесла это слово, — ваш сын невиновен, следственные действия в его отношении, разумеется, прекратятся.
— Разберемся, — коротко резюмировал Рогов, и это оказалось более доходчивым для пожилой женщины.
— И разберитесь, — требовательно сказала Аделаида Павловна. — Поклеп кто-то на Володеньку нашего возводит. Не мог он никому вреда причинить.