Камень 1993. Книга 2
Шрифт:
– Остынь, – бросил ему второй, более рассудительный. – Может, он не в курсе…
– Постой, Костян, – мотнул головой Паха. – Спросить надо за такое поведение. Слышь, ты кто?
– Прут, – представился Вадян. – Из Семибратова. Веник, говорю тебе, взял и подмел за собой, помоечник.
Паха оказался из тех, кто долго не рассуждает. Вот только он не налетел на своего обидчика с кулаками, а вытащил, грязно матерясь, складной ножик-бабочку. Помню такие, даже у школьников были. Очень опасные в умелых руках.
– Паха, Паха, осади! – заголосили оба его дружка. – Хорош! Убери
Но тот, не слушая, пошел в атаку, разрубая пространство перед собой. Замах, удар – лезвие просвистело в считанных сантиметрах от горла Вадяна, тот уклонился и попытался перехватить руку с ножом. И у него это даже получилось, но тут вдруг испуганно охнула старушка, и мой тезка сбился. Его противник, воспользовавшись этим, сделал подсечку под коленку, и Вадян, зашипев, осел. Паха тут же добавил второй ногой, повалив его на пол. Как же быстро все это случилось! Вот нас было двое, а вот мой напарник растерянно трясет головой, и трое бандитов теперь идут на меня.
– Убью на хрен! – заорав, чтобы выиграть себе драгоценные мгновения, я подскочил к плитке, схватил чайник и ощутил в руке приятную тяжесть. С водой по крышечку – самое то…
Бамс!
Наверное, беспредельщиком мне не стать, но это, пожалуй, и хорошо. В последний момент я взял размах чуть пониже и вместо челюсти ударил ближайшего гопника по плечу, мгновенно отсушив ему руку. Тот завопил, схватившись здоровой за предплечье, и отбежал в сторону.
В ту же секунду Вадян вскочил на ноги, прыгнул со спины на Паху с ножом и опрокинул его через себя. Еще лучше! Не успел я порадоваться, как третий резким движением выхватил из-под олимпийки нунчаки – два отрезка трубы и стальная цепь. Гребаный Микеланджело! И что с ним делать?
Парень размахивал своими железками по какой-то хитрой системе. Не просто понтовался оружием, но действовал со знанием дела. Эта уверенность его и подвела. Пока он медленно загонял меня в угол, я успел приметить новое оружие – банки с краской. А там и Вадян опять проявил себя, заломав неугомонного Паху, и тот заорал что-то нечленораздельное. Микеланджело не удержался и посмотрел в ту сторону. Отвлекся!
Я подхватил банку с эмалью и с силой швырнул в него. Нет, метатель из меня отвратительный – гопник успел увернуться, еще и нунчаками мой снаряд отбил. А потом просто снова пошел на меня, накручивая железками, словно безумная мельница. Я принялся отходить назад, пока не уткнулся спиной в стену. Твою ж мать! Сам себя в ловушку загнал.
Спас меня Вадян, который бросился на поклонника черепашек-ниндзя со спины, еще и надел ему на голову кастрюлю. Тот выпустил от неожиданности нунчаки, Вадян подхватил их и с силой ударил по алюминию. Стук почему-то раздался глухой – черт, алюминий же мягкий. Как бы Вадян заодно не пробил этому гопнику череп. Но, кажется, обошлось. Противник выругался, попытался снять с головы кастрюлю и… ни фига у него не получилось!
Наверное, со стороны это могло показаться смешным. Вот только мне точно не хотелось смеяться, потому что ситуация зашла слишком далеко. Закончиться она могла чем угодно, в том числе трупами, причем нашими, или внезапным приездом милицейского наряда, вызванного соседями.
Второй гопник, который, как нам сперва показалось, был безоружным, из положения лежа целился в Вадяна из пистолета.
Где-то в Новокаменске
– Здравствуйте, вы сестра Владимира Увальцева? – спросила Маша, показывая удостоверение.
– Ну, я, – ответила хмурая женщина неопределенного возраста. – А че такое?
– Нам нужно задать вам несколько вопросов, – Маша услышала в квартире какой-то шорох и насторожилась. – Позволите войти?
Миша Рогов, суровый опер с обожженным лицом, был рядом, так что бояться нечего. Вот только и приятного мало.
– Входите, – равнодушно пожала плечами женщина. – Можете не разуваться, я сегодня не мыла…
Да и вчера явно тоже, подумала Маша, едва ступив за порог. Пол был в чем-то липком, остро воняло кошачьей мочой. Обои драные, кое-где проступает бетон. В квартире две комнаты – слева большая, зал, прямо напротив входной двери маленькая, она же спальня. И справа вторая прихожая с проходом на кухню.
– Пойдемте, – проговорила сестра Увальцева.
На кухне за грязным столом сидела старая женщина. Впрочем, здесь опять было непонятно – одновременно ей можно дать как все семьдесят, так и не больше пятидесяти пяти. Люди, которые за собой не следят, а вдобавок еще и пьют, выглядят значительно старше.
– Добрый вечер, – Маша кивнула женщине, та вежливо улыбнулась и что-то прошамкала полубеззубым ртом.
– Мать, это из милиции, по поводу нашего Вовика хотят чего-то узнать, – чуть громче, чем нужно, сказала сестра задержанного.
Лицо матери изменилось, превратившись из добродушного во встревоженное.
– Что с ним? – неожиданно четко спросила она севшим голосом. – С ним все в порядке, с Володенькой?
– Смотря с какой стороны, – грубо ответил Рогов, но Маша знаком попросила его не вмешиваться.
Рогов ее слушался, хотя был старше и опытнее. Уважал, а скорее даже берег как дочь. У сурового опера была семья, но он потерял ее в прошлом году. Подробности мало кто знал, а кто знал – не распространялся. Было известно только, что дочь погибла, жена не выдержала и ушла, а лицо у Михаила Рогова пострадало в то же самое время.
– Его убили? – продолжала расспросы мать Увальцева. – Кто? Кто это сделал? Вы его нашли?
– С Владимиром все в порядке, – ответила Маша, покачав головой в ответ на предложение сестры подозреваемого присесть. – Сейчас он сам задержан по подозрению в убийстве…
– А-а-а-а! – крик пожилой женщины ударил по ушам.
Маша отпрянула, Рогов загородил ее своим мощным телом, но что интересно – сестра Увальцева тоже отошла подальше от собственной матери, спрятавшись за холодильником.