Камень 1993. Книга 2
Шрифт:
Что-то загрохотало в пустой кирпичной двухэтажной коробке, мимо которой мы как раз шли. Саня от неожиданности выругался, а Дюс отскочил от выбегающих из здания малолеток. Парни лет по десять-одиннадцать, чумазые, рваные, все в царапинах и кровоподтеках.
Трое со всех ног припустили прочь, не оборачиваясь, еще один замер в проеме двери, как вкопанный. Увидел шестерых взрослых парней, испугался и теперь не знал, как быть дальше.
– Ты чего? – спросил Вадян. – Что натворили?
– Дядь, дядь! – пацан сбросил оцепенение. – Там Ромик,
Я думал всего секунду, которая почему-то показалась мне вечностью. Странно это все. Может, засада? А с другой стороны, вдруг на самом деле кому-то плохо. Время сейчас такое, что даже дети чем только не занимаются… Потом коротко бросил шпаненку:
– Показывай.
Мальчишка нырнул в темный проем, я за ним. Чувствовал, что происходит какая-то очередная дичь, но пройти мимо не мог. Парни зашли следом. Тоже все понимают.
Внутри было темно, воняло котами и человеческими экскрементами. А еще сыростью, гнилой древесиной и еще бог весть чем – тот самый непередаваемый аромат заброшек. Шпаненок взлетел по бетонной лестнице, от которой уже отпилили перила с балясинами, обернулся, показал, что надо идти направо, и скрылся в коридоре.
– Вадик, смотри – шприцы! – меня догнал Дюс и указал на десятки, если не сотни пластмассовых тюбиков и иголок, аккуратно сметенных по углам.
Нет, что-то валялось и просто так, но было видно, что тут убираются. Слишком серьезные развлечения и подход для обычной шпаны. Правильнее было бы развернуться и уйти, но слова о мертвом ребенке продолжали бить в голове.
– Дюс, Саня, Илюха, присмотрите за ситуацией снаружи и будьте готовы ко всему. Можете даже арматуру на всякий случай подобрать… Валерка, а ты за мной.
Кузен будто того и ждал. Отправился за мной с заметным облегчением на лице, даже улыбнулся, несмотря на гнетущую атмосферу. А вот парни-то заметно нервничают…
– Я тоже с тобой, – хрустнув шейными позвонками, сказал Вадян и привычным движением перекинул зубочистку на другую сторону.
– Не стоит, – я остановил его, и мой тезка подозрительно прищурился. – Вдруг ловушка? Будет лучше, если снаружи людей останется больше…
Момент истины. Если это и вправду западня, и Вадян в ней замешан, он может себя выдать.
– Разумно, – секунду помедлив, тот все же согласно кивнул. – Вы поаккуратней там.
Честно, прям от сердца отлегло. Я выдохнул и пошел наверх, Валерка не отставал. Вновь показалась всклокоченная голова взволнованного шпаненка – он ждал нас, боясь, что мы передумаем, выглядывал из дверного проема, будто кукушка в часах.
– Слышь, пацанчик! – окликнул его Валерка. – Вы че там делали хоть?
– Клей нюхали, – выдал тот и мгновенно зажал себе рот ладонью.
– Понятно, – помрачнел кузен.
А у меня внутри все похолодело – неужели и вправду неизвестный мне Ромик отправился к праотцам, переборщив с дозой? Я бросился за шпаненком, повернул в коридор. Электричества давно не было, от лампочек остались замотанные паутиной патроны, зато света вполне
– Сюда! – крикнул мальчишка и нырнул в одну из пустых комнат. Или, скорее, кабинетов, где раньше сидели служащие.
Ощущение ловушки усилилось. Почему-то подумалось, что я бы на месте токсикоманов прятался на втором этаже. Меньше шансов, что засекут, а потом легче скрыться, выпрыгнув с не такой уж большой высоты. А тут… Как назло, довольно большой кабинет оказался перегорожен полусгнившей деревянной стеной – видимо, в свое время обитателей уплотнили и сделали из одного помещения два.
– Давай-ка я первый, братуха, – Валерка решительно шагнул вперед.
Я не собирался отсиживаться за его спиной и двинулся следом.
– Вот он! – раздался испуганный голос мальчишки.
Остро воняло «Моментом», знаменитым немецким суперклеем. Этот запах я хорошо помнил не только из-за того, что использовал по назначению. Шевельнулись воспоминания детства, когда дворовая шпана повадилась нюхать ацетон или клей с бензином в подвалах домов. Токсикомания – вот как это называется. В то время это был настоящий бич, пик детской зависимости. И ничего не поделать, «Момент» продавался в каждом ларьке. Дешево и сердито.
В пустой оконный проем без стекол и даже рамы бил уличный свет. Пусть небо и затянуто тучами, но сейчас день, и все видно. На заплеванном и загаженном полу среди каких-то полусгнивших бумаг и тряпок, в куче песка лежал, скрючившись, мелкий мальчишка. Еще меньше того, кто нас сюда привел. Лет восемь на вид. Его вырвало, темная лужа рядом с лицом нещадно воняла, но это давало шанс – организм попытался избавиться от яда.
– Реально умер? – Валерка испуганно склонился над ребенком, а потом от неожиданности отдернулся, когда парнишка со всхлипом вздрогнул.
– Живой, – выдохнул я и шагнул ближе. – Только его все равно в скорую надо. Валерка, вызовешь?
– Ага, – с готовностью отозвался кузен, а потом смутился. – А где вызывать?
– Да блин! – выругался я, осознав, что ляпнул. – Автомат если только на ближайшей нормальной улице. Тогда понесли!
Я наклонился, аккуратно подхватил мальчика за руки, легко поднял его. Развернулся, потащил прочь из каморы. Несло кислятиной, видимо, он испачкался собственной рвотой. Я старался дышать через рот и не часто.
Вынес мальчишку из загаженной людьми и кошками кирпичной коробки под эмоциональные возгласы парней. Следом вышел Валерка, порывавшийся было перехватить мою ношу, но махнувший в итоге рукой. Рядом неотступно шагал, шмыгая носом, тот самый шпаненок.
– Как зовут? – спросил его мой кузен.
– Сашка, – ответил тот. – Суворов.
– Как полководца! – улыбнулся Валерка. – Позоришь фамилию, шкет!
Мальчишка ничего не ответил, лишь сильней запыхтел носом.
– А с руками что? – спросил я, внезапно заметив бурые вспухшие шрамы.