Камень 1993. Книга 3
Шрифт:
— Добрый вечер! Извините за поздний визит… Можно Нику? Прогуляемся перед сном, а то из-за работы почти не видимся.
— Проходи.
Меня пустили в прихожую, отец семейства деликатно постучал в дверь девчоночьей комнаты. Выглянула Катька, самая младшая Терешенко, с подозрением уставилась на меня. Интересно, они сообщение Дины Швец по радио слышали, уже в курсе? Не разберу, звука приемника вроде бы нет…
— Нику позови, чего она там сидит… Ника! К тебе пришли.
— Привет, Вадим, — девушка попыталась быть доброжелательной, но на лице слишком хорошо отображалось смятение.
—
— Хорошие? — встревожилась Ника.
— Жду тебя на лестничной площадке, — уклончиво сказал я, увидев, как отец девчонок нахмурил брови. — Извините еще раз за поздний визит, до свидания!
Выходя, услышал «поссорились?» и сбивчивые ответы Ники, которые уже не стал слушать. Все личное потом, не до того сейчас, когда на кону жизнь человека. Хорошо, что в нашем доме за редкими исключениями все друг друга давно и отлично знают. И я для старших Терешенко не исключение — сын добрых соседей Каменевых. В прошлом раздолбай, но сейчас молодой бизнесмен и вообще товарищ надежный. Поэтому и Нику со мной отпускают.
— Что произошло? — девушка собралась быстро, минут за десять. Накинула легкий плащик, погода уже не летная. — Я только при папе не стала тебя прогонять, так что…
— Пойдем, — я кивнул в сторону спуска. — Погуляем вокруг дома. Тебе Таня что про своего «взрослого друга» рассказывала?
— С ней все в порядке? — Ника поняла, что покаянных речей не будет, и разговор предстоит очень серьезный.
— Не знаю, — я покачал головой. — Ее уже дома три дня как нет.
— О боже! — воскликнула Ника, и ее возглас потонул в скрипе дверной пружины.
Мы вышли из подъезда в прохладный воздух двора. Уже темнело, небо приобретало оттенок индиго, пока еще светлея на западе — характерная примета осени. Тучи разбежались, ночью холодно будет.
— Что ты знаешь? — я посмотрел на Нику, чуть замедлившись и рукой показав направление. Пройдемся, мол, вокруг наших многоэтажек, как раньше. — Думаю, уже завтра тебя пригласят в милицию, задавать будут те же вопросы. Так что заодно и порепетируешь.
— Дурак ты, Каменев, — обиделась девушка. — Человек пропал, а тебе все шуточки.
— Никаких шуток, в том-то и дело, — я покачал головой. — Мы весь город на уши подняли, насколько это возможно. Кстати, по радио местному объявление крутят. Еще в газету пойдет, в «Толки», и на ТВ, возможно.
— «Толки»… — Ника нахмурила брови. — Это где Нестерова, которая к тебе приходила?
— Какая разница? Да, она там работает. Ника, прости, давай по делу. Я очень надеюсь, что «взрослый друг» Тани — это не маньяк, которого ловит твоя сестра. Она ведь тебя встретила после работы?
— Попросила водителя меня забрать. У них там просто дурдом, как раз из-за убийцы… Слушай, а с Таней-то как, правда?.. Блин, вот если бы я знала! Мы ведь с ней виделись неделю назад, наверное. То учеба, то работа…
— О чем говорили? — подул ветер, гоня по асфальту желтые листья и донося до нас тревожное завывание милицейской сирены.
— Обо всем и ни о чем, — Ника пожала плечами, зябко кутаясь в свой легкий плащ. — Как всегда у девчонок, ты же знаешь.
Я приобнял ее, чтобы хоть немного
— Знаю, — просто кивнул я, и мы продолжали идти, шурша пока еще малочисленными осенними листьями. — Но вдруг она что-либо рассказала, а ты не обратила внимания, может, вообще проронила случайно какую-то на первый взгляд фигню… Вспомни, пожалуйста, сейчас каждая мелочь важна.
Ника неожиданно стала какой-то робкой, напуганной, непривычной. Так-то она довольно серьезна, резка, безапелляционна. Где-то даже по-медицински цинична, хотя до моего приятеля Вазгена из будущего ей ой как далеко.
— Ты знаешь, самое неприятное, что она не особо распространялась про этого своего друга, — девушка покачала головой, и ее волосы пощекотали мое лицо. — Мне кажется, она закрылась после того, как я ее осудила… А может, и в целом не была готова о нем говорить.
— Зачем?
Просто спросил. Не обвиняя, не стремясь уколоть. Но Нике стало неловко. Газанула какая-то машина, раздался женский смешок. Из тех, что называют вульгарным — нарочито громкий, звенящий и словно бы бросающий вызов. Я посмотрел в ту сторону, Ника повернулась едва ли не раньше. «Мерин» без переднего бампера, черный и длинный, остановился возле высокой девушки. Рыжими завитыми волосами она мне живо напомнила Гайку, но на этом сходство заканчивалось. Короткая приталенная кожанка, леопардовый макси-пояс и кричаще-яркие красные сапоги выше колен.
— На черные колготки, — Ника думала о своем, и как это было наивно. — Извини, просто это ужасно выглядит…
— В целом да, — согласился я. — Давно у нас тут путаны дежурят? Здесь же спальный микрорайон…
— Там сауна, — Ника кивнула в сторону девятиэтажных панелек за Роговиком. — Ты не знал? В подвале открыта, уже давно. Вот они тут и ходят. Понимаешь…
Ника словно споткнулась, и я понял, что сейчас прозвучит нечто ужасное. Что-то такое, от чего девушке стыдно, и поэтому она, обычно собранная и серьезная, сейчас тормозит.
— Мы не очень хорошо расстались в прошлый раз, — Ника, наконец, собралась с духом, в голосе прозвучали привычные нотки. — Я ей тогда сказала, что дружба со взрослым человеком похожа на отношения клиента и проститутки.
Эх, Ника, Ника…
— И что ответила Таня?
— Она заплакала. Говорила, что он ее и пальцем не тронул. Даже не прикасается, это исключительно дружба. И говорят они, мол, о возвышенных вещах — об искусстве, о литературе… Никакой чернухи, никакой политики.
Ника рассказывала, словно долго держала это в себе, и теперь плотину прорвало. Мы даже забыли оба, что шли — как остановились посмотреть на «красноногую» с водителем «мерина», так и остались на том месте. Небольшая микрорайонная проезжая часть, разбитый тротуар. Из-за угла вышла стайка девушек, таких же ярких и размалеванных не хуже индейцев в боевой раскраске. Рядом шли бритоголовые пацаны, одного из них я сразу узнал — Тонна. А вот он меня или не заметил, или постарался не привлекать внимания. Быстро нашел, как распорядиться своей долей! Впрочем, его «скорлупа» и без участия старшего преспокойно распространяла листовки, беспокоиться не о чем. Из Ники, между тем, рекой лилась информация.