Камень Апокалипсиса
Шрифт:
Он помолчал, собираясь с мыслями.
— Мисс Делани. Вы ведь именно поэтому стали адвокатом. Я невиновен. Я не убивал Касси Арнольд.
Амиль вытянул руку вперед.
— В самый последний раз я спрашиваю: вы мне верите?
Пришла пора давать ответ. Делани посмотрела ему в глаза, потом на длинные, худые пальцы его черной ладони. Перегнулась через стол и пожала руку.
— Я буду верить вам, Лестер, пока вы не дадите мне повод думать иначе.
— Взаимно, — кивнул он. — Что ж, давайте начнем с того, что дадим пинка Хиксу, а потом я расскажу все, что знаю.
7
Труп Касси нашли в понедельник. Лестера Амиля задержали в тот же день. В пятницу судья Гатлин подтвердил
Лестера Амиля и впрямь собирались на полных парах прокатить на судебном экспрессе.
Сквозь щелку приоткрытой двери Эван Спенсер заглянул в зал заседаний альбемарльского Дворца правосудия. На утреннем слушании негде будет яблоку упасть. Из числа знакомых лиц он первым заметил Уолтера Корна, толстенького репортера «Шарлоттсвильских курантов», сидевшего в первом ряду. За день до этого Спенсер случайно подслушал, как Корн интересовался у мисс Алисы насчет рассадки зрителей.
— Я решила провести лотерею, — ответила ему мисс Алиса. — Каждый желающий — кроме пострадавшей семьи, естественно, — получит по номеру. Я буду вытаскивать номерки из шапки, пока зал не заполнится.
— Как так? — опешил Корн. — Я же местный журналист! Город рассчитывает на меня! Я буду ушами и глазами наших жителей!
— Мистер Корн, — сказала мисс Алиса, явно наслаждаясь своей властью. — Я хорошо знаю, какой вы важный человек. Вот, к примеру, не далее как позавчера мы на заседании Исторического общества обсуждали, как было бы чудесно, если бы вы вдруг начали освещать наши встречи и в своих статьях рассказывать о нашей деятельности.
Корн тут же поставил нос по ветру.
— Заверяю вас, — прижал он руку к груди, — приду! Прямо на следующее заседание и приду!
Заручившись этим обещанием, мисс Алиса провела журналиста в зал заседаний еще до начала лотереи.
Спенсер не очень-то жаловал Корна. Тот постоянно выглядел помятым и вечно жаловался на свой, как он выражался, «нервный животик». Непрерывно сосал антацидные таблетки и ходил с зубочисткой, торчащей из уголка рта. Молодых и амбициозных репортеров, всеми силами желавших пробиться в крупную городскую газету, еще можно обвинять в пристрастии к преувеличениям и гиперболам, поскольку они питали надежду выделиться своим наивным сенсационализмом. Но газетчик типа Корна, то есть мужчина средних лет, который понимал, что шанс прославиться давно уже миновал, сознательно перебарщивал в репортажах исключительно из личных симпатий или антипатий, а вовсе не ради карьерного роста. В глазах Спенсера он был куда более опасен, нежели целая стая известных репортеров, слетевшихся со всей страны.
Прямоугольник альбемарльского судебного зала делился барьером высотой в рост пятилетнего ребенка. Одну половину занимали деревянные скамьи для зрителей — общим числом тринадцать рядов с центральным проходом, как в церкви. Если точнее, как на венчании, где родственники жениха сидят по одну руку, а родственники невесты — по другую. Так и здесь: сторонники подсудимого обычно тяготели к левой стороне, в то время как их противники выбирали себе сторону правую, то есть поближе к прокурору.
Вторая половина зала была отведена судье Спенсеру, мисс Алисе, официальному судебному репортеру, присяжным, адвокатам и собственно подсудимому. Увидев Делани, Спенсер отметил, что она надела узкую черную юбку и ярко-голубую кофточку с короткими рукавами и пушистым белым воротником, чуть ли не из птичьих перьев. Профессиональным это одеяние при всем желании не назовешь, однако
Тейлор Колдуэлл еще не прибыл, однако Джейкоб Уиллер уже нервно раскачивался в своем кресле за прокурорским столом. В метре за его спиной как раз и сидела семья Арнольдов. Пятнадцать пустых еще стульев линейкой стояли справа от Уиллера. Они предназначались для двенадцати присяжных и трех их заместителей. Кроме того, с правой стороны зала, неподалеку от судейской кафедры, располагалось и место для свидетелей, чтобы присяжные могли отчетливо видеть их лица во время допроса. Пространство между столами защиты и обвинения занимал деревянный подиум. Именно отсюда стороны должны опрашивать свидетелей и обращаться к суду или присяжным.
Уиллер поминутно оглядывался на входную дверь. На нем был повязан золотистый галстук с каким-то пятном, подозрительно напоминавшим след от соуса. За минуту до начала явился и сам Колдуэлл. Он торопливо пересек центральный проход и скользнул в кресло по соседству с Уиллером.
Делани недоуменно заморгала. С какой стати генпрокурор штата сидит за столом обвинения?
Сейчас, когда действующие лица собрались, величественно вошла мисс Алиса и гордо возвестила, что судебное заседание шестнадцатого округа штата Виргиния объявляется открытым. Председательствует досточтимый Эван Спенсер. В зале появился судья, и все покорно встали. Затем мисс Алиса позаботилась о кое-каких формальностях, и, наконец, пара конвоиров ввела Лестера Амиля. На спине его оранжевого комбинезона черной краской было проштамповано: «ТЮРЬМА АО». В смысле «Альбемарльского округа». Спенсера поразила разница с тем Лестером, который пел свою дерзкую хип-хоповую песенку на вечеринке у Арнольдов. Неделю назад молодой человек словно сошел с бунтарской прокламации, воплощавшей страхи белой Америки: «ниггер, которому неймется». Сейчас же он смотрелся просто перепуганным пареньком. Его запястья стягивали наручники, а между щиколотками бряцала цепь. Едва он увидел Арнольдов, как тут же выпалил: «Я ничего ей не делал!» Впрочем, Максин сразу отвернулась, а ее муж зло сузил глаза.
Спенсер спросил, готовы ли стороны к процессу. Делани встала и поднялась на подиум.
— Ваша честь! Я бы хотела просить суд, чтобы впредь моего подзащитного доставляли в зал без наручников и цепей и чтобы ему разрешили носить костюм, не располагающий присяжных к предубежденности вследствие его внешнего вида.
— Обвинение не возражает, чтобы подсудимому предоставили приличествующую оказии одежду, — заявил Тейлор Колдуэлл, в свою очередь ступая на подиум. — Более того, мы высоко ценим неугасимый энтузиазм и заинтересованность мисс Делани в том, чтобы все ее клиенты были нарядно одеты.
Среди публики раздались смешки: многие отлично поняли намек Колдуэлла на бывшего подопечного Делани, который пришел в суд в украденных вещах.
— Однако, — продолжал Колдуэлл, — мы категорически возражаем против снятия индивидуальных ограничителей с подзащитного, поскольку опасаемся за безопасность присутствующих.
— Прошу прощения! — воскликнула Делани. — Я не совсем понимаю, что уважаемый генеральный прокурор делает на нашем заседании. Мы рассматриваем дело об убийстве в рамках окружного суда. При чем здесь прокуратура штата?