Камень для Дэнни Фишера
Шрифт:
Она села в постели, тело у ней было напряжено от страха. Она слышала, как он шумно чистит зубы в ванной. Внезапно шум бегущей воды прекратился.
Послышался щелчок выключателя, она быстро легла в темноту постели и свернулась клубочком.
Она слышала, как он в темноте обошел кровать со своей стороны, и почувствовала, как прогнулась кровать под его весом. Она тихонько лежала, тело у ней напряглось и похолодело, она чуть ли не стучала зубами.
Некоторое время было тихо, затем его рука медленно коснулась
Она заставила себя ответить: «Да, Сэм».
— Мими, повернись, — просящим тоном произнес он в темноте.
Низким, сдержанным голосом она ответила. — Пожалуйста, Сэм, не надо сегодня. Больно.
У него был мягкий и понимающий голос. — Мы не будем делать этого сегодня. Я просто хочу, чтобы ты положила голову мне на грудь. Я не хочу, чтобы ты боялась меня. Я люблю тебя, крошка.
Глаза у нее вдруг наполнялись слезами. Она быстро повернулась и положила голову ему на грудь. Она прошептала жалобным голосом:
— Правда, Сэм? Любишь ли ты меня после всего того, что я сделала тебе?
Она почувствовала его дыханье у себя на волосах.
— Конечно, детка. Ты ничего такого не сделала. Все хорошие девушки чувствуют себя так в первый раз. Она постепенно расслабилась в его объятьях, подняла к нему лицо и легонько поцеловала его в губы, совсем как маленькие девочки целуют отца. — Спасибо, Сэм, — благодарно прошептала она.
Некоторое время она помолчала, затем тихо проговорила. — Коли хочешь, Сэм, я попробую снова.
— Да ну, сладкая? — обрадовано и счастливо прозвучал его голос.
— Да, Сэм, — тихо ответила она.
Она крепко закрыла глаза и ощутила, как его руки стали гладить ей волосы. Губы его слегка прижались к ее щеке и переместились на шею. Так же делал и Джордж. Она сердито отогнала от себя эту мысль. И зачем ей понадобилось думать сейчас о нем? Это нечестно по отношению к Сэму. Он не ответственен за то, что было. Это ее вина. Ей этого хотелось с самого начала, когда они с Нелли пошли к нему.
Она с раскаяньем подняла руку я погладила его по щеке. У него было гладкое лицо. Он побрился перед самым сном. Губы его прижались к ее губам.
Они были теплыми и нежными. Она поцеловала его в ответ.
Она замерла в моментальном испуге, когда почувствовала его легкую прохладную руку у себя под ночной сорочкой. Прикосновение его было легким, успокаивающим, и постепенно она расслабилась, тело у ней обмякло и перестало противиться. Сердце его стучало рядом с его сердцем.
Ей стало тепло и щекотно. Она уже чувствовала себя как прежде... О чем она думает?.. Ей стало хорошо, и она была рада, что может так чувствовать себя сейчас.
Его губы остановились у ней на груди. Она была довольна. Руки ее держали его голову, когда она целовала его в лоб. Она зажмурилась и подумала о Джордже. Вот так бы оно и было с ним. С ним
— Тебе хорошо, сладкая? — Она резко кивнула, не доверяя своему голосу.
Сэм спокойно лежал рядом с ней, поглаживая ей румяную щеку. В голосе у него сквозила тайная гордость, когда он прошептал ей: «Видишь, дорогая, а ты боялась».
Она спрятала лицо у него на груди. — Да, — прошептала она. Но в душе она знала, что лжет. Ей всегда придется лгать ему. Она будет вечно бояться. Ведь не его лицо возникло перед ней во время оргазма. — О, боже, — взмолилась она про себя, — неужели мне так и суждено прожить всю жизнь?
Вечно в страхе?
Ей ответил внутренний голос. Он был сочный и тяжелый, а слова были из венчальной церемонии. — Повторяй за мной, дитя мое. «Я, Мириам, беру тебя, Самуэла, в законные венчанные мужья, и буду жить с тобой в богатстве и бедности, в болезни и здравии, обещаю любить, почитать и лелеять до тех пор, пока не разлучит нас смерть».
Он спал, дыханье у него было глубоким и удовлетворенным. Она смотрела в темноте на его спокойное лицо. Теперь он был счастлив. Так-то оно и лучше.
Она отодвинулась назад на свою подушку и закрыла глаза. Она отправилась к нему, чтобы разыскать меня, а теперь ей придется до конца своих дней и ночей быть рядом о ним. Но он никогда не узнает о подлоге, ему этого знать не надо. Только она будет знать, что она обманула его и будет обманывать во все безумные мгновенья их совместной жизни.
Глава 8
Я стоял посреди опустевшей площадки под проливным дождем. Поднял воротник макинтоша, чтобы было поуютнее под защитой широкополой шляпы, и стал попыхивать сигаретой. Посмотрел вверх на небо. Дождь и не думал прекращаться. Я двинулся вперед по площадке. Мокрые стенки серо-бежевых палаток безрадостно хлопали на ветру.
Два года вот такой жизни. Много времени прошло. Я потратил изрядное количество времени на эти стены из брезента. Дни иногда бывали настолько жаркими, что, казалось, стоишь в печи в какой-то жуткой части ада, а ночи бывали так холодны, как будто костный мозг замерзает как лед на озере зимой.
Два года такой жизни. Толпы народа, толкающегося на площадке, глазеющего по сторонам со ртом, набитым сахарной ватой, сосисками и мороженым. Толпы с настороженными глазами, глядящими на тебя как на бродягу, стремящиеся купить твой товар и возмущающиеся тем, что ты его продаешь.
Два года вдали от дома без весточки о том, что там делается. Нелли.
Папа и мама. Мими. Сэм. Эти имена все еще причиняли боль. Как только я начинал считать, что уже привык к этому, тут снова возвращалось это чувство одиночества. Оно захоронено глубоко, но так и осталось в душе.