Камень королей. Часть 3

Середа Елена

Сони был уверен, что Кален, как обычно, прижмет руку к сердцу, слегка поклонится и уйдет искать Виньеса с Сехом. Он так и начал делать, но, выпрямившись, внезапно со странной интонацией заговорил:

– Господин генерал, прошу прощения, мне нужно с вами сначала объясниться. Возможно, мне не следует присутствовать на встрече со жрецом...

– В жопу Шасету засунь свои объяснения!
– рявкнул Ламан.
– Нет на них времени! Выполняй приказ!

– Да, господин генерал.

На скулах Калена двинулись желваки. В общении с отрядом магов бывший эльтин в выражениях не стеснялся, а Сони изредка ловил на себе, Калене или Виньесе его недобрый взгляд. Так и не простил яростный северянин им гибели родственника и горя двоюродной сестры.

–

Все остальные, - Ламан обвел ожидающих свирепым взглядом.
– Обращайтесь либо к управляющему Санналу или к капитану Мальтьену, моему заместителю.

Он уже сделал несколько стремительных шагов по коридору, как путь ему преградил Энтарин.

– Лорд Ламан, вы хотели дать новое задание ополченцам. Они жаждут работы.

Генерал несколько мгновений немигающе глядел на северянина. Сони внутренне сжался. Вот он - тот самый момент, когда бурлящая вода перельется через край... Но Ламан со спокойствием, которое поразительно отличалось от его недавнего состояния, положил Энтарину на плечо руку, увлекая его за собой.

– Да, точно. Идем, на ходу объясню, что нужно сделать.

Очередь тем временем поспешно перераспределялась. Слегка ошарашенного таким быстрым поворотом дел Саннала уже окружили люди, и Сони цыкнул, когда прочие, обгоняя друг друга, заторопились искать капитана Мальтьена. В ответ на вопросительный взгляд Кален кивнул.

– Молнией туда-обратно. Я знаю, ты доберешься до него первым. А я пока найду Виньеса и Сеха.

Уже помчавшись к лестнице, Сони на миг обернулся и увидел заместителя главы города, который встал посреди коридора и растерянно хлопал ресницами.

Все вокруг куда-то бежали, носились с какими-то заданиями и ругались от того, как быстро уходит время. Саннал с ошалевшими глазами отвечал на вопросы сразу шести людям, в конце коридора раздавался громкий голос Ламана, который с горячностью рассказывал Энтарину и его помощникам, как хорошо было бы "устроить вот это".

И только возле Нендамьела было пусто и тихо. Когда чужие люди пытались спасти его город, он единственный понятия не имел, что ему делать.

* * *

Увиденное в храме Небес и Бездны Сони поразило. Он еще думал, почему дым в Квенидире идет из такого малого количества труб, хотя в городе оставалась почти половина населения. Экономят они дрова, что ли?

Нет. Они молились в храмах.

Количество людей в полукруглой половине Небес давно превысило тот предел, который мог вместить зал. Сони даже не заметил, красивые ли здесь фрески - все внимание приковывало к себе человеческое полчище. Северная любовь к дистанциям осталась где-то снаружи. Многие люди стояли на коленях, некоторые упирались лбом в устланный сеном пол, ступить было некуда - желающие выйти или подвинуться неизбежно толкались или отдавливали соседям ноги. Кое-кто украдкой, чтобы не мешать окружающим, жевал сухари или другую еду. От молитв, повторяемых сотней голосов, гудела голова; плакали маленькие дети, которых матери притащили с собой в храм, то и дело кряхтели старики, совершая земные поклоны. Несколько жрецов возле алтаря в центре помещения негромко пели вязкую, усыпляющую песню. Иногда кто-нибудь из них прерывался, чтобы принять дар от прихожанина или выслушать его просьбу, и тогда песня становилась почти неразличимой в неумолчном гуле. Воздух в зале был густоты киселя, настолько жарким, что Сони после холода улицы мгновенно вспотел, а его спутники сняли головные уборы и распахнули военные кожухи. Если такая духота скопилась тут, в половине Небес, где свежесть поступала из высоких стрельчатых окон, можно было представить, какая печка была в половине Бездны - там окна напоминали бойницы, чтобы пропускать в царство тьмы как можно меньше света. В том, что народу там не меньше, Сони был готов поспорить на золотой. Если Небеса квенидирцы просили об избавлении от порождений Шасета, то Бездну и самого Мрачного бога войны молили о том, чтобы они забрали Детей Ночи домой.

Посещение генералом храма особенного интереса ни

у кого не вызвало. Сони этому обрадовался - он не хотел такой же встречи, как вчера, когда в них бросались гнилой капустой. Энтарин предположил, что смутьянами был кто-то из религиозных фанатиков, самых яростных приверженцев Миррана. Сегодня они, видимо, все еще где-то гуляли. Лишь некоторые прихожане поглядывали на Ламана, который с полуопущенной головой, как бык, который собирается вскинуть противника на рога, пер к алькову, где гостей ждал настоятель Мирран. Кашляющий Кален еле успевал отодвинуть или прикрыть магией людей, которых случайно задевал Ламан, да так, что, не будь Калена, сшибал бы их с ног. Капитан Оллет, второй после Мальтьена помощник генерала, семенил сзади. Его, очень верующего человека, смущали боевой настрой командира и очевидное намерение устроить со жрецами скандал. Виньес и Сех, высматривающие угрозу среди прихожан, выглядели измученными: горбоносый - из-за болезни, сехен - из-за того, что несколько ночей подряд находился в ночной страже и никак не мог выспаться. Вдобавок настроение мальчишки было испорчено ночными событиями: он поймал нескольких грабителей, среди которых с немалым удивлением обнаружил соплеменника. Оказалось, что преступник-сехен когда-то служил господам, живущим в этом доме, а потом, когда бывшие хозяева уехали, сбежал и вернулся, чтобы ограбить их. Как его сородич мог настолько вероломно поступить, у Сеха не укладывалось в голове.

– Да светит вам солнце, - приветствовал настоятель гостей, не успели они зайти в полукруглую нишу.

Два сопровождающих его жреца поклонились, сложив ладони перед лицом, но сам Мирран кланяться не стал. Он был таким же предводителем, как и Ламан, но если тот управлял солдатами, то настоятель был генералом воинства верующих. Этот откровенный намек на их равенство и, вероятно, нежелание уступать заставил Ламана стиснуть зубы.

– Да светит вам солнце, настоятель Мирран, - хрипло ответил он.

Служитель богов был высоким и лысым представительным человеком лет сорока пяти или пятидесяти. Когда-то он наверняка обладал стройным телосложением, но сейчас под черно-белым жреческим одеянием выступал живот, а на округлых плечах натягивалась ткань. Вряд ли это было вызвано любовью к излишествам - скорее возрастом и неподвижным образом жизни. В отличие от могаредского настоятеля главного храма Небес и Бездны, безо всякого стеснения расхаживающего в шелках, Мирран носил обычную шерсть грубой выделки. Украшений на нем не было - ни золотых, ни костяных, кроме кольца-печати и простого кожаного браслета, такого вытертого и засаленного, как будто его не снимали лет двадцать. Взгляд у жреца был умный, а прозрачные голубые глаза добавляли в него холодности. Особенно долго он изучал Калена - наверное, узнал в нем бывшего прихожанина, но, отвернувшись, уже больше на него не смотрел, уделив все внимание Ламану.

– Позвольте признаться, я весьма удивился, узнав, что военным отрядом командует северянин, - произнес настоятель.
– Я был уверен, что к нам пришлют уроженца центральных земель вроде господина Нендамьела. Поэтому прошу извинить меня за невнимание к вам. Если бы я знал, что вы, как сын Севера, сможете понять происходящее в Квенидире, я бы пришел к вам еще вчера.

– Настоятель Мирран, - сказал Ламан, сделав вид, что не заметил лести по поводу сына Севера, - предлагаю отбросить формальности и сразу перейти к делу. Уверен, нам обоим есть, чем заняться.

– Конечно, - Мирран сдержанно кивнул.
– Я слушаю вас.

Ламан красноречиво огляделся.

– Может быть, мы перейдем в другое, не такое шумное место?

Альков, который выбрал жрец, от зала был отделен только колоннадой, а так как храм был переполнен, то ниша оставалась незанятой лишь благодаря уважению прихожан к своему духовному кормчему. Однако это не значило, что они держались подальше - молящиеся начинали толпиться у колоннады, на расстоянии всего трех-четырех шагов от Ламана. Естественно, все, что здесь будет сказано, в мгновение ока разнесется в виде слухов.