Камень огня
Шрифт:
Оставалось надеяться лишь на ее здравомыслие. Однако лорд Балин опасался, что девушка не сознает, чего ждут от нее как единственной дочери правящего дома. Поэтому сегодня вечером они ужинали одни.
— Прибыл посланец от короля Джаффара.
Чандра промолчала.
— Он одобряет брачный союз между тобою и своим третьим сыном, Дарвишем.
Девушка нисколько не удивилась. Остров, которым правит ее отец, невелик, зато лежит на торговом пути между материком и Сизали — более крупным островом короля Джаффара. Со времен ее прадеда поддерживались добрые отношения с Сизали,
Была только одна проблема.
— Я не собираюсь выходить замуж за этого Дарвиша, отец. Я предупредила тебя, еще когда ты отправлял то предложение. Для всех было бы лучше, если б ты поверил мне тогда.
— Это хорошая партия.
— Я знаю, отец. — С этим Чандра никогда не спорила. Факты неопровержимы: этот союз выгоден обеим странам, и сам по себе принц Дарвиш вроде бы не урод и не на полпути к Одной Внизу. — Я — Чародей Девяти. Я вообще не собираюсь выходить замуж. Никогда. — Она была свидетелем брака ее отца: несколько лет счастья — и едва ли не полный крах. С ней этого не случится.
— Значит, ты хочешь, чтобы наследовал твой кузен…
— Нет, я не хочу, чтобы наследовал Кезин. — Девушка терпеть не могла, когда отец начинал говорить этим жалобным тоном. — Кезин — неотесанный чурбан. У него нет даже тех мозгов, что Девять дали свиньям. — «И ты заговорил о нем лишь для того, чтобы склонить меня на этот брак. Ну нет, это грязный прием, и он не сработает!»
— Кезин станет наследником, если мой род не продолжится, — высокомерно, как показалось Чандре, заметил отец, уверенный, что перехитрил ее. — Так как он уже имеет детей, у тебя должен быть и муж, и наследник еще до того, как я умру. — Лорд Балин победно раскинул руки, красные и желтые рукава траурных мантий, которые он все еще носил, зловеще затрепетали. — Ты — мой единственный ребенок.
— Это не моя вина! — огрызнулась Чандра, отставляя чашку. — Ты не старик. — Она поднялась. — У тебя вполне могут быть еще дети.
— Еще дети…
Боль на его лице вогнала нож в сердце Чандры, но девушка только стиснула зубы. Отец должен научиться смотреть правде в глаза. Он должен стать сильным, как она.
— Ты не понимаешь, — тихо произнес лорд Балин.
Чандра сопоставила этого человека с отцом, которого помнила, и удивилась, как он мог так пасть духом. Почему отец так упорно стремится утонуть в своей боли? У Чандры заполыхали уши. Было неловко видеть его столь слабым.
— Чандра, — голос отца вдруг стал умоляющим, — ты — все, что осталось у меня от твоей матери. Я хочу, чтобы ты наследовала все. Ты не должна позволить Кезину все разрушить.
— Я не должна позволить Кезину все разрушить?
Остальные слова застряли в ее горле, грозя задушить. «Это не я провела годы в слезах и стенаниях! Это не я едва свожу концы с концами, не желая хоть что-то делать!» Но не было смысла говорить это — отец никогда не прислушивался к фактам, он только начинал волноваться и ломать руки.
Девушка поклонилась с достоинством, перебросила косу за спину и вышла из комнаты.
«А досаднее всего то, — думала она по дороге в свою башню, — что я
— … всегда решение, Чандра. — Образ Раджит в чаше с водой задрожал. Ее голос то затихал, то усиливался. Чтобы общаться таким способом, нужна синхронная концентрация обоих чародеев, а мысли Раджит, очевидно, были заняты другим. — …не желаешь, чтобы кузен наследовал, а твой отец отказывается иметь еще детей… долг перед страной, но поскольку… едва шестнадцать, попроси отца… можно отложить на несколько лет.
— Раджит, ты не понимаешь.
Нечего сказать — удачное время выбрал брат Раджит для вызова чародейки на дом, чтобы помочь ему выиграть войну! Как раз тогда, когда Чандра больше всего нуждалась в ней. Девушка приподнялась немного над чашей и заявила:
— Я — Чародей Девяти. Я никогда не выйду замуж.
На миг образ перестал дрожать — наставница улыбнулась.
— Никогда — очень долгий срок в твоем возрасте.
— Ты мне не веришь?
— … верю в эту минуту, не имеет значения, Чандра. Я полагаю… сказала своему отцу?
— Да, но он не слушает. — Чандра давно перестала верить в существование способа, который заставил бы его слушать.
— Тогда… своего жениха.
— Как?
У Раджит раздулись ноздри: верный признак того, что ее безграничному терпению пришел конец.
— … Чародей Девяти, придумай что-нибудь!
Образ замерцал и исчез, в чаше осталась только чистая вода.
— Хорошо, — сказала Чандра своему отражению, — я придумаю. Она нужна мне не больше, чем отец.
Внезапно до нее донесся какой-то шум во дворе. Высунувшись из окна, девушка увидела посланца короля Джаффара: в окружении рогов и флагов он выезжал со двора. Значит, отец дал ему ответ. Ну, Чандра даст им всем другой!
«Он не способен управлять даже собственной жизнью, — выпрямилась она, — так почему он думает, что может управлять моей?»
Девушка щелкнула по многогранному кристаллу, висевшему в окне, и, нахмурив брови, смотрела на крошечные радуги, которые заплясали по комнате. Раджит повесила его в тот день, когда приехала в поместье.
— Большинство людей, — сказала она, доставая глиняный диск, — непрозрачны для силы, как эта глина, но время от времени рождаются дети со способностью пропускать силу через себя, собирая ее в фокус. Большинство этих детей, — тут Раджит начала вешать на диск девять изогнутых овалов из цветного стекла, — могут пропускать лишь небольшое количество имеющейся силы. Они становятся чародеями Первого и до Девятого, сосредоточивая свои скромные способности на отдельных искусствах Девяти Наверху. — Раджит подняла диск к солнечному свету, и каждый свободно висящий овал отбросил в комнату свое отражение.