Камень судьбы
Шрифт:
Часовщик Сог-Рот Наррх…
Привратнику, тому самому недоверчивому носатому коротышке или его сменщику – для Глеба все Часовщики были на одно лицо – он безапелляционно заявил:
– Я к почтенному Сог-Роту. За заказом.
– Смотри только, без глупостей! – проскрипел заспанный карлик.
– Знаю, знаю, – отмахнулся Погодин. – Сог-Рота зови.
На этот раз ждать пришлось недолго. Тяжелые двери Коричневого дома распахнулись, и Глеб вошел внутрь. Из полумрака, попыхивая паром, возник Железный воин, грозно надвинулся, занеся над головой огромный
«И здесь магия, причем показушная, чтобы и не маги видели», – понял Глеб.
– Стой. Не ходи! – приказал привратник, повернулся и чирикнул в темноту.
Сог-Рот, освещая себе путь обычным фонариком, подошел и что-то буркнул в ответ, кивая ушастой головой. От Погодина не укрылось искреннее удивление, граничащее с испугом, в глазах Часовщика.
Они молча поднялись по лестнице, прошли тихим и темным коридором. В мастерской Сог-Рота тоже царил полумрак, лишь мерцало звездное небо скринсейвера на поднятом экране ноутбука да теплился ночник на стене.
– Что вторично привело тебя в мое скромное жилище, почтенный Глеб Погодин? – усадив гостя за верстак, поинтересовался карлик.
– Почтенный Сог-Рот, ты – единственный, кто может мне помочь. Мы с Акундом попали в беду. Чтобы спасти его, мне нужно укрыться до утра. Разреши провести это время у тебя, здесь, – подстраиваясь под манеру Часовщика изъясняться, сказал Глеб.
И вновь в огромных белесых глазах Сог-Рота промелькнули изумление и страх.
– Что ж, Глеб Погодин, будь моим гостем, – тщательно подбирая слова, произнес он. – Время позднее, и я не могу угостить тебя, как подобает. Не очернит ли твое сердце обида на недостойного хозяина этого скромного жилища, если я предложу лишь сыр, черствый хлеб и вареные зерна риса?
– Не очернит, – ответил Глеб.
– У нас, Наррхов, принято всегда платить за услуги – и свои, и чужие, – расставляя тарелки, вполголоса сказал Сог-Рот и бросил на Глеба быстрый, оценивающий взгляд.
Погодин хотел было ответить: «У меня есть деньги», но в последний момент прикусил язык.
«С этими ушастыми выжигами нужно быть осторожным», – подумал он.
Постаравшись принять как можно более беспечный вид, Глеб спросил:
– И что будет угодно почтенному Сог-Роту принять в качестве платы?
– Сведения! Расскажи мне, что случилось с почтенным Акундом, – торопливо ответил карлик. – Где он? Жив ли?
– Жив, – кивнул Глеб и принялся за полуночную трапезу.
Некоторое время он молчал, но не потому, что рот его был занят, – Погодин обдумывал, под каким соусом подать хитрому Часовщику информацию. За это время он умял пресный рис, сжевал сыр и теперь уже безо всякого аппетита доедал хлеб, запивая его жидковатым чаем. Сог-Рот терпеливо ждал. Светящиеся цифры на табло электронных часов показывали «01–19».
Глеб покончил с поздним ужином и безо всякого притворства зевнул – спать хотелось неимоверно.
– Акунда захватили какие-то злые… люди. Они требуют выкуп, – глядя прямо в глаза Часовщику,
– Вполне.
– В вашем Коричневом доме я могу чувствовать себя в безопасности?
– О, конечно, почтеннейший Глеб Погодин! – часто закивал Сог-Рот. – Мы отобьем любое нападение, и это знают все. Даже обезумевшие оборотни не сунутся в Коричневый дом!
Облизнув неожиданно черным языком тонкие губы, карлик принялся убирать со стола и как бы между прочим спросил:
– Велика ли сумма выкупа? Быть может, я смогу чем-то помочь?
– Сумма велика, но я сам справлюсь, – отрезал Глеб.
От него не укрылся быстрый взгляд Часовщика, брошенный на его сумку.
«Что я делаю? Этот коротышка зарежет меня, сожжет тело в тигле (или как там называется эта печка?) – и заберет смарагд. Н-да, вместо спокойного ночлега я, кажется, заработал на свою голову очередную проблему», – со злостью на себя подумал Погодин.
– Прошу, почтенный, проходи вот сюда, к лежанке, – кланяясь, бормотал Сог-Рот, приглашая Глеба в соседнюю комнату.
Вся она была разгорожена занавесами на крохотные клетушки. Та, что предназначалась Глебу, находилась у самого входа. Он увидел короткий топчан, покрытый колючим шерстяным покрывалом. Сразу захотелось лечь, закрыть глаза…
– Мирной ночи и удачного путешествия в страну грез. – Приторно улыбаясь, Сог-Рот еще раз поклонился и исчез за занавесом.
«Упырь носатый! – Глеб устроился на скрипучей лежанке. – Небось за ножом побежал. Выждет с полчасика и полезет. Чем отмахиваться-то? Вот так поспал…»
Пристроив сумку под голову, Погодин сунул левую руку в карман, сжал смарагд и вытаращился в темноту, изо всех сил стараясь удержаться и не соскользнуть в сонную пропасть. Поначалу это удавалось неплохо, но постепенно пришли мягкие, спокойные мысли о том, что чему быть – того не миновать, о судьбе, которой нельзя избежать, о древних временах, когда не только люди, но и нелюди были фаталистами, живя в согласии с миром и собой.
А потом он увидел, как алое солнце село в свинцовые балтийские волны. Закатный пожар сжег облака, вызолотил сосны и камни на берегу. Волны накатывали на песок, с шипением таяли меж прядей водорослей, а на смену уже шли новые валы, увенчанные шапками ноздреватой пены. Кричали чайки, им вторили из зарослей вереска кулики.
Курносый мальчик в большеватом, с чужого плеча, кожухе поежился и тронул сидевшего рядом старика за рукав.
– Дед, а что солнышко ночью под морем делает?
– Бьется с чудищами. Не мешай.
Мальчик некоторое время посидел молча, но любопытство взяло верх, и он снова обратился к старику:
– А с какими чудищами?
– Тьфу на тебя, Алмар! Еще слово – прогоню. Коли пришел море слушать – молчком сиди.
– Да мы так уж во-о-она скока сидим, – недовольно протянул мальчик. – Сидим-сидим, а ничего не слышно…