Камень звезд
Шрифт:
Из лесной чащи вышла Метелка и направилась к девушке через подлесок. Кошка распушила хвост так, что он стал вдвое толще обычного, но никаких признаков паники не выказывала, и когда Эйлия тихо позвала ее, она подошла и потерлась о колени. Ощущение густого мягкого меха как-то успокаивало. Эйлия наклонилась и погладила кошку.
Тут она услышала голоса с поляны, где была битва. С облегчением в душе она узнала своих спутников. К ней шли Ана, Йомар и Дамион, и Лорелин на белом коне, который все еще фыркал и мотал головой.
«Они живы! Они целы!»
Она бросилась вперед, потом остановилась,
– Дамион! Дамион, ты живой?
Он лишь кивнул, слишком усталый, чтобы говорить.
– Дамион! А я? – произнес Йомар.
Эйлия повернулась к нему – и вздрогнула.
– Йомар, ты весь в крови!
– Ага, но не в своей, – ответил он довольным тоном. Эйлия побледнела и чуть попятилась.
– Эйлия, дорогая, что если тебе вскипятить остаток воды из бутылок? – предложила Ана. – Лорелин, ты могла бы помочь мне перевязать им раны.
Ни один из мужчин не пострадал серьезно, и осмотрев их в течение нескольких минут, Ана объявила, что им не грозит ни заражение, ни другие осложнения. Но лицо ее стало озабоченным, когда она посмотрела на Дамиона. Молодой священник был очень молчалив; когда Метелка подошла к нему потереться о его руку, он не заметил ее, а когда Йомар поздравил его с победой над вожаком, он отвернулся.
– Я бы предпочел об этом не говорить, если вы не против.
– Что его грызет? – спросил Йомар, глядя, как Дамион встает и идет к лесу.
– Я думаю, ему необходимо побыть одному, – ответила Ана.
– А что это были вообще за твари? – задал Йомар другой вопрос. – На хобов они совсем не похожи.
– Это одна из древних рас моругеев, – сказала Ана. – То есть так называемого «семени демонов». Эта конкретная раса известна под названием антропофагов. Они люди, но сильно изуродованные. Может быть, вы заметили, что у некоторых было пальцев больше обычного или ноги странной формы.
– Я читала про моругеев, – тихо сообщила Эйлия. – В книгах говорится, что предки их были людьми, но они сочетались брачными союзами с демонами, и потому их потомки уродливы и жестоки. Эти антропофаги – каннибалы.
Ее передернуло.
– Да, они практикуют каннибализм, – подтвердила Ана, – но в основном между собой. У них есть поверье, что сила мертвеца переходит к тому, кто съест его мясо. Нет сомнения, что сегодня у них будет пир из тел павших товарищей, и таким образом они почтят своих убитых. Другие расы моругеев куда опаснее антропофагов – тролли, огры и гоблины. К счастью, они, подобно огнедраконам, полностью исчезли с лица земли. И антропофаги – тоже вымирающая раса.
– Хм! Неудивительно, если они друг друга жрут, – заметил Йомар и повернулся к Лорелин. – Какого лешего ты влетела в бой галопом, девонька? Из ума выжила?
– Вот тебе благодарность! – возмутилась Лорелин. – Я прискакала вам на помощь – и помогла.
– Мне помощь не была нужна – я и без тебя отлично справлялся.
– Но когда я появилась, они побежали, – указала девушка.
– Это правда, – поддержала ее Ана. – Они сбежали при ее появлении, Йомар. Не думаю, что им приходилось раньше видеть лошадь. Вполне может быть, что вмешательство Лорелин спасло вас обоих.
Эйлия
– Когда я села на коня, такое было чувство, будто… будто я выросла. Будто этот конь – продолжение моего тела. Я его ощущала – не под собой, а как-то умом… нет, не объяснить.
– Это элейская кровь. Твои предки обладали многими любопытными способностями, в том числе дар общения со зверями. Даже дикие животные любили элеев. Дельфины, жившие вдоль берегов Тринисии, приплывали к отмелям играть с детьми и плавали перед носом элейских кораблей.
– А может быть, в тебе тоже есть элейская кровь, – предположила Лорелин. – Хотя с виду непохоже, если ты простишь мне такие слова, но твое умение обращаться с животными – просто чудо.
– А эти, как вы их назвали, вернутся? – перебил Йомар, кривясь от боли, когда сгибал правую руку.
– Нет, – ответила Ана. – Антропофаги – трусливые создания при всем их пугающем виде. На это место они вернуться не посмеют.
– Спасибо лошади! – засмеялась Лорелин. Эйлия кое-как поднялась и пошла прочь от лагеря.
Дамион стоял на месте битвы, опустив глаза к вытоптанной и залитой кровью земле. Тела убитых антропофагов уже исчезли, и от этого у Дамиона кольнуло в сердце – напоминание о том, что противники были не зверьми или чудовищами, но людьми. Они унесли своих мертвых.
«И одного из них убил я или смертельно ранил, что то же самое: он должен был умереть. Я убил человека».
Его охватила густая печаль, которую даже лучи вернувшегося солнца не могли рассеять. Не такое ли чувство должно быть у солдата после первого убитого – чувство невозвратимой утраты, необратимого преображения? Дамион стал прохаживаться по поляне. Огромный череп огнедракона будто издевался над ним, скаля челюсти, безглазый взгляд не отпускал Дамиона. Он будто говорил: «Так вот чего стоят все твои священные обеты, твой драгоценный Разум? Налет глянца, не более того. Твоя первая мысль была о мече, как у твоего отца: разве не сразу ты схватился за оружие? Под шкурой у человека и у зверя одно и то же: битва и кровь, победитель и побежденный. Меч – лишь образ когтя или клыка. Называй себя человеком, если тебе угодно, будто это что-то неповторимое и святое, но ты такой же зверь, как и я, и всегда им будешь».
– Нет, – прошептал он.
Но безмолвное обвинение повисло в воздухе вместе с кровавой вонью.
– Дамион?
Он повернулся и увидел Эйлию, которая глядела на него с любопытством.
– Дамион, что случилось?
Эйлию переполняло восхищение. В ее глазах Дамион был героем, достойным встать рядом с Андарионом и Ингардом Храбрым: он рисковал жизнью для спасения ее и остальных женщин от страшных лап антропофагов, и даже рану получил ради них. В ее мыслях царапина на виске стала тяжелой раной, свидетельством стойкости паладина. Отчего же он глядит такими затравленными, почти виноватыми глазами, будто просит у нее прощения?