Камень. Книга пятая
Шрифт:
— Лёха, привет! Что опять у тебя случилось? Говорят, ты в универе учудил?
— Было дело, Коля. — и кратко рассказал ему о своих похождениях.
Брат выразился кратко:
— Жесть! Ну, ты себя показал достойно. Даже более чем! Других комментариев не жди, сам понимаешь, Император у нас Глава Рода, ему виднее…
— Это точно. — не стал я возражать. — Коля, а как вы с Сашей посмотрите на то, чтобы в пятницу, после ресторана Нарышкиных, куда-нибудь рвануть и продолжить беспредельное веселье? Хочу отца и деда слегка понервировать своим легкомысленным поведением и появлением в злачных местах столицы без всякой охраны…
— Ну
— Помню.
— Вот к ним и поедем. Или в какое другое место, но веселье мы тебе с Сашкой обеспечим, не переживай!
— Договорились, Коля.
И только когда я передал привет Александру, а Николай положил трубку, в голову пришла подлая мыслишка — а что, если мне под шумок поправить и братьев? Вне очереди. Думаю, что отцу и дядьке Николаю будет несколько обидно, а уж как обидно будет всем моим дедам! Вот пусть они и высказывают Главе Рода все свои претензии. Да и вообще, после того как я закончу правку Волкодавов, можно сказаться больным, развести руками и сослаться на временную ментальную нетрудоспособность. Тогда уж точно деду не поздоровится. Да, моя жизнь резко осложнится, все, без исключения, родичи на меня обидятся, но как же грела душу одна только мысль о последствиях для дорогого дедушки…
— Мифа, ты знаешь тот небольшой храм, который находится недалеко от Тверской, в Брюсовом переулке?
— Это который Вознесенский?
— Именно. Так вот, услышала я тут краем уха разговор в Епархии про то, что в понедельник после обеда в самом Брюсовом переулке творилось непонятно что. Сам переулок оцепили, а, судя по ухваткам, оцепляли сотрудники Тайной канцелярии. После некоторого перерыва и непонятной возни, этих же самых канцелярских тихарей вытаскивали в бессознательном состоянии из всех углов, подворотен и проходных дворов, грузили в машины и увозили в сторону Тверской. Ничего тебе это не напоминает?
— Колдун развлекался? — Мефодий весь подобрался. — Они там что, решили учения в центре города провести? Или это была реальная операция Канцелярии?
— Слушай дальше, Мифа. — усмехнулся Олег. — Будет только интереснее! Отец Михаил мне клялся и божился, что перед тем, как начали таскать тела тихарей, видел кого-то бегущего на темпе в направлении особняка Дашковых, а потом слышал грохот с характерным лязгом металла.
— Дальше! Не томи!
Олег же только хмыкнул.
— Спустя какое-то время, по переулку в сторону Большой Никитской прошли пятеро. Двоих отец Михаил не знает, а вот другими троими были Великие князья Александр и Николай Николаевичи и… Алексей Александрович.
— Точно? — напрягся Тагильцев.
— Не ты один у нас по Свету шастаешь. — улыбался Олег. — У отца Михаила тоже паства шерстяная. Центр Москвы, на секундочку, чужие там не ходят. Он по должности обязан за светскими новостями следить.
— Да понял я! Продолжай!
— Продолжаю. Вечером в храм к нашему отцу Михаилу заявились слегка напуганные княгиня Дашкова с невесткой, накупили свечей, поставили их и принялись истово молиться. Цитирую отца Михаила: отведи, Господи, гнев раба божьего Алексея Александровича от Рода Дашковых.
— Что у них там вообще творится,
— Видимо, потому что они родственники, Мифа, вот и не выносят семейный сор из избы. И сядь уже, не мельтеши…
— Это все, Олег? — Тагильцев плюхнулся обратно в кресло.
— Нет. Отец Михаил тем же вечерком пошел гулять в сторону Тверской, и заметил, что хоть ворота особняка Дашковых и стоят на своем месте, но следы их недавного падения все же видны. Идем дальше. Ты ничего не слышал о том, что устроил Алексей Александрович в Университете?
— Нет.
— А это, к твоему сведенью, новость номер один в светских кругах столицы. Короче, молодой человек своим гневом напугал половину Университета, а потом поджег столовую, в которой до этого изволил совершенно спокойно вкушать нехитрые яства. И ушел оттуда в расстроенных чувствах.
— Так…
— А про тревогу в Бутырке ты слышал?
— Слышал, но не придал этому значения… — задумчиво протянул Тагильцев. — Ты хочешь сказать?..
— По времени уж больно хорошо все бьется. — кивнул Олег. — Я лично проверил. Видимо, молодому человеку кто-то или позвонил, или прислал сообщение, он психанул и помчался в Бутырку. А после Бутырки рванул к Дашковым. То, что он подъехал не прямо к особняку, а оставил машину в районе Большой Никитской, говорит только об одном — он опасался засады, вернее, бы уверен, что его там ждут. Значит, по моему скромному мнению, у молодого человека личные счеты с Дашковыми, которых, тем не менее, защищают остальные Романовы. Можно на этом неплохо сыграть, Мифа, устроив роскошную провокацию.
— Слушаю внимательно, Олежа. — потер Тагильцев руки.
Глава 5
В четверг, после занятий, мы с моими университетскими друзьями в кафе не пошли — встретиться нам предстояло в семь часов вечера в моем особняке. Кроме того, я предупредил их, что возможно опоздаю минут на тридцать-сорок. И чтобы не забыть, тут же отправил Марии сообщение подобного же содержания.
Подойдя к стоянке, обнаружили там Прохора, который стоял около моей машины.
— Добрый день, Прохор Петрович! — поприветствовали его мои друзья.
— Добрый день, молодые люди! — кивнул он с улыбкой. — Как учёба?
— Всё хорошо. — за всех ответил Андрей Долгорукий.
— К нам сегодня собираетесь? — поинтересовался Прохор. — А то мы вовсю готовимся.
— К семи будем, Прохор Петрович.
— Будем ждать. До вечера, молодые люди! — воспитатель кивнул.
Кивнув в ответ, мои друзья направились к своим машинам, задержалась только Анна Шереметьева:
— Алексей, помни о своем обещании.
— Помню, Анечка. — кивнул я. — Сегодня я только ваш.
Уже в машине поинтересовался у воспитателя:
— Прохор, а ты чего со мной поехал? Опять эти пресловутые меры безопасности?
— Мне Орлов позвонил. — чуть замялся он. — Он сегодня на правило решил поставить Вяземскую и Решетову. Вот я и…
— Понятно… — протянул я. — Не переживай, все будет в полном порядке, с твоей Екатериной я буду особенно аккуратен. Слушай, а ты не знаешь, какая стихия у твоей Решетовой? У Вики вроде воздух, а вот про Екатерину я ничего не знаю.