Камень. Книга шестая
Шрифт:
— Ну, слава тебе, господи! А во сколько мы приехали?
— Так во втором часу ночи. Мне Михеев позвонил и позвал на помощь, а то вы на первом этаже в гостиной вовсю собирались веселье свое продолжить. И вообще, Романов, нам с Леськой ее отец сказал, что вы все дружно сидите в Бутырке, это же подтверждал и характерный запашок, который от вас исходил, но в особняк вы заявились очень «нарядные»!.. Как в Бутырке мог появиться алкоголь, да ещё и в таких количествах?..
— Там этого алкоголя, Викуся, было хоть упейся, — грустно улыбнулся я. — Мы же с папой сидели, вот и…
— Понятно
— Получается, так…
Папаша с помывки вернулся в заранее выданном халате и тапках:
— Прям снова почувствовал себя человеком! — сходу заявил он. — О-о, вот и мой телефон! — он убрал протянутый гаджет в карман, даже не соизволив узнать, где мы его нашли. — Ну, сынок, в погребок идём?
— А ты в таком виде собрался?
— А у меня, считай, отпуск от важных государственных дел, Лешка, — отмахнулся он. — Надоело! Это я в Кремле в своих покоях только так ходить могу, а вот во всех остальных местах должен появляться не иначе как в официальных костюмах или в форме. Этикет, чтоб он провалился! Но у тебя же здесь не Кремль? Вот и надо использовать представившиеся возможности на полную катушку. Заодно и погребок ваш с Прохором надо вдумчиво поглядеть, а то твой воспитатель постоянно им хвастает.
Ответить я не успел: дверь открылась, и в гостиную без стука зашли вышеупомянутый воспитатель и наставник-колдун.
— И вы сбежали? — ухмыльнулся отец. — Молодцы! Так держать!
— Мы не сбежали, на сюда привезли, — ответил хмурый Прохор. — И приказали совета рода здесь дожидаться. Лёшка, вот твои телефон, планшет и учебные принадлежности. — Он поставил на пол ту самую спортивную сумку, в которой отцу эти самые шмотки в тюрьму и привезли.
— Спасибо, — поблагодарил я воспитателя.
Иван же, в отличие от Прохора, весь прямо лучился довольством, но ничего при этом говорить не пытался.
— Ясно все с вами, узники совести. У вас одежда на меня найдётся? — поинтересовался отец. — Пока мне свежую из Кремля не привезут?
— Мою пока поносишь, — кивнул Прохор. — Как в старые добрые времена. Лёшка, — он повернулся ко мне, — встречаемся через полчаса на первом этаже для воспитательной беседы, не будем Виктории спать мешать, а то, — он указал на отца, — нам бы тоже хотелось душ принять.
— Хорошо, — вздохнул я. — А где дед Михаил?
Прохор ответил:
— А он внизу допрос Михееву устроил, а когда тот рассказал ещё и про визит государя с великим князем Николаем Николаевичем, князь плюнул, что-то там буркнул про то, что вас обоих видеть больше не хочет, и отправился к себе в особняк спать.
— Как к себе в особняк? — расстроился я.
— Вот так. Нам приказано быть здесь, а Михаилу Николаевичу вообще распоряжений не давали, даже инструкций никаких. А сюда он просто заехал убедиться, что с вами все в порядке.
— Прохор, дед сильно злился?
— Сильно. Не знаю теперь, как вы с ним… — воспитатель только махнул рукой и посмотрел на отца. — Саша, ты идёшь?
— Всё-всё, уже иду. Лёшка, не забывай, через полчаса внизу.
— Помню.
— И не переживай насчет деда, он скоро отойдет.
Когда они наконец вышли в коридор, я повернулся
— Лешка, ты сильно из-за Михаила Николаевича расстроился? — участливо спросила она.
— С дедом разберусь, это наши с ним семейные дела, не переживай. — Я заставил себя улыбнуться. — Вика, теперь нет необходимости за нами с отцом приглядывать, Прохор с Иваном с этой задачей прекрасно справятся, так что можешь спокойно ложиться спать.
— А вы точно себя нормально будете вести? — прищурилась она. — Видишь же, что твоего отца что-то не туда понесло… Хотя я его прекрасно понимаю, сама поначалу в Валькириях вешалась от всего этого кремлевского официоза.
— Присмотрим, — заверил я.
— Хорошо, — кивнул девушка. — Но у тебя есть полчаса. Может, пошалим? — она с улыбкой мотнула головой в сторону спальни.
А мне даже не пришлось прислушиваться к собственному организму, чтобы схватить Вику и поволочь в спальню, не обращая никакого внимания на её смешки и попытки вырваться.
— Организм во время похмелья думает, что умирает! — рычал я вычитанное где-то. — А потому инстинкт размножения рода в нём силён, как никогда! Щас я тебя, ведьма!..
Через полчаса я был в большой гостиной на первом этаже. Отца с Прохором и Иваном пришлось ждать ещё минут пятнадцать, а время я скоротал за разговором с Михеевым, который в общих чертах и рассказал, как мы с отцом оказались в особняке:
— Так вы мне с отцовского номера позвонили, Алексей Александрович, и приказали срочно приехать к Бутырке, мол, у вас там какие-то планы на ночь организовались, вот я и явился. Вы меня уже ждали около центрального входа в тюрьму и сходу заявили, что едем в «Русскую избу» продолжать веселье. А по дороге мне всё-таки удалось уговорить вас заехать в особняк и переодеться, потому как лицам императорского рода невместно появляться в… несколько помятом виде даже в вашем собственном ресторане. А когда приехали, умудрился набрать Вяземскую, чтоб она вас встретила и уговорила остаться дома, что у неё и получилось.
Пипец! С алкоголем надо завязывать! Спасибо тебе, Виктория, что мы дальше веселиться не поехали!
— Владимир Иванович, спасибо вам огромное! — поблагодарил я его. — Вы сделали все правильно! А императору кто доложился, тоже вы? — И, заметив, как напрягся ротмистр, сразу же его успокоил: — Владимир Иванович, я прекрасно понимаю, что это часть вашей работы, просто хочу восстановить всю картину целиком…
— Государь уже знал, что вы покинули Бутырку… Это именно он мне позвонил и приказал любыми способами удержать вас в особняке.
— Понятно…
Царственного деда тоже можно было понять, сохранение репутации, все дела…
— А Михаил Николаевич сильно возмущался, когда приехал?
— Князь был очень злой, Алексей Александрович, и задавал аналогичные вашим вопросы. А после того как узнал, что в особняке с визитом был государь, самым натуральным образом плюнул и ухал к себе.
Да, славно мы с папашей посидели, ничего не скажешь!
А вот и сам мой родитель, легок на помине, в прохоровском спортивном костюме, с двумя бутылками вина в руках и в прекрасном настроении. За ним шли воспитатель с Иваном.