Камень. Книга восьмая
Шрифт:
— Могу сказать только одно, сынка, — воспитатель посерьезнел, — все будет зависеть только от того, как договорятся противные стороны и какое решение ты примешь.
— Или от того решения, к которому меня подведут?
— Не тот случай, все гораздо сложнее, поверь. — Он нагнулся, поднял с песка непонятно как попавший сюда кусок гальки и резким кистевым движением пустил по волнам «блинчик». — Двадцать, двадцать один… Теряю хватку… Лешка, дождись завтрашнего ужина, а пока просто отдыхай… Там еще не совсем все ясно, — воспитатель неопределенно помахал рукой. — Договорились?
— Постараюсь, —
— И почему ты мне не говоришь о вашей договоренности с Джузеппе по поводу яхты?
— Забыл, — поморщился я, предполагая, что Прохор мог получить эту информацию через дворцовых, прикрепленных к Николаю с Александром. — Подозреваю, есть нюансы?
— Правильно подозреваешь. Завтра вон в той марине, — воспитатель указал на ближайшие к нам катера, — будет стоять роскошная яхта, любезно предоставленная роду Романовых родом Бурбонов, но с полностью российским специфическим экипажем, способным решать задачи любой сложности как на море, так и на суше.
И опять этот зуд, пробежавший по всему телу…
— Прохор, я стесняюсь спросить, мы кого воевать пойдем?
— Сынка, — воспитатель смотрел на меня с явным одобрением, — ты кулаки-то разожми и позу поменяй на менее напряженную, а то взяли мы тут с собой одного… которому ты с барского плеча немецкие железяки даришь… Он ведь, собака бешенная, чует все происходящее на километры вокруг и допрос мне с пристрастием обязательно устроит, а я морем хочу спокойно подышать хоть пару денечков, косточки на солнышке погреть и пивка местного выпить…
— Бурбоны в теме? — расслабился я.
Прохор же не удостоил меня ответом, развернулся и медленно зашагал к нашей большой компании, напевая себе под нос куплет одной известной песенки:
Какое небо голубое,
Мы не сторонники разбоя:
На хвастуна не нужен нож,
Ему немного подпоешь –
И делай с ним, что хошь!
***
Наш общий обед в таком же роскошном и пафосном, как и сам отель, ресторане пошел не по плану и был прерван громкими звуками выхлопных труб нескольких мотоциклов, владельцы которых решили запарковаться прямо напротив входа в рестик. Причем, даже запарковавшись, эти три мотоциклиста при полной экипировке и в тонированных шлемах продолжали газовать, да так, что дрожали окна заведения.
— Кто это у нас там такой дерзкий? — поморщился Андрей Долгорукий, сидевший за нашим столиком.
— А ты догадайся с первого раза, Дюша, — я поднялся и направился к выходу, краем глаза замечая, что и остальной малый свет встает из-за своих столов.
К моему немалому удивлению, рядом с тремя «дерзкими» на красных спортбайках уже парковали такие же ярко-красные байки двое моих дворцовых, внешний вид которых вполне соответствовал их повседневному аутфиту, а еще двое дворцовых, охранявших вход в ресторан, взирали на все происходящее с огромным интересом, но никаких попыток воспрепятствовать творящемуся «беспределу» не предпринимали.
— Леха! Послушай, какая моща! — братец Николай открыл «забрало» на шлеме и принялся
А я обратил внимание, что гуляющий по площади народ стал останавливаться, поглядывая то в нашу сторону, то на прохаживающегося недалеко полицейского, старательно делающего вид, что ничего не замечает.
— Ducati, Леха! — заорал Николай. — Тысяча триста кубиков! — Теперь они газовали уже втроем, а стекла ресторана жалобно звенели.
Не успел я ничего понять, как пробежавшие мимо меня Мария с Варварой заскочили братьям за спины, обняли их и принялись что-то кричать. Вот раздается звук с хрустом втыкаемых передач, байки прыгают вперед, прямо в толпу разбегающейся, визжащей и орущей от восторга молодежи и, двигаясь с пробуксовкой по крыльцу ресторана, выскакивают на оперативный простор Золотой площади.
— Твою же бога душу мать! — не удержался от комментария я. — Выпорю чертовок малолетних! И этих двух… байкеров хреновых!
И снова движение сбоку — это Демидова запрыгивает Джузеппе за спину, а тот, демонстрируя свое мастерство, начинает на месте жечь резину, а потом, повторяя маневр братьев, «прыгает» на крыльцо и уносится «в закат».
Желающих «прокатиться с ветерком» среди молодежи резко прибавилось, и они в буквальном смысле атаковали тех дворцовых, которые тоже прибыли на мотоциклах. Вмешался Михеев, который без всяких церемоний растолкал молодых людей и просто вытащил ключи из замков зажигания, демонстративно положив их себе в карман.
— Кстати, Лешка, — ко мне подошел Прохор, — эти мотоциклы отличная идея. — Он следил глазами за ушедшими на второй круг Николаем и Александром. — Не забыл еще, как вы с Петровым в детстве на кроссовых «Уралах» по лесам и полям гоняли?
— Руки помнят. А твои?
— И мои. О-о-о, глянь, — в этот момент Джузи заложил особенно крутой вираж, умудрившись в последний момент проскочить между бетонными клумбами у входа в казино, — лихо макаронник со своим «Дукасом» обращается. Смотри, Лешка, уведет он у тебя Демидову, ой уведет… Основное предназначение нажопницы знаешь?
— Села — дала?
— Именно! Вот и катай своих баб самостоятельно, иначе за тебя это сделают другие.
Наши лихие байкеры, так и не остановленные полицией и охраной казино, после четырех кругов по площади под выкрики малого света прирулили на прежнее место, дождались, когда на землю соскочат раскрасневшиеся «вторые пилотки», заглушили моторы и важно слезли с байков, сняв с себя шлемы. Желание надавать по мордасам всем троим я в себе с трудом, но подавил, а вот нахмуриться не преминул.
— Леха, ну ты чего? — опасливо приблизился ко мне Николай. — Сестренки, как и мы, в доспехе гоняли, неожиданности были исключены.
Я же на это только отмахнулся и принялся искать глазами Марию с Варварой, которые предусмотрительно скрылись среди толпы молодых людей. Зато не пряталась Евгения Демидова, смотревшая на меня с нескрываемым вызовом.
— Алексей, — это был Джузеппе, — не желаешь подарок поближе рассмотреть и опробовать? — улыбающийся итальянец указывал на один из тех «Дукасов», на которых приехали дворцовые.