Каменка
Шрифт:
— Разговор есть, — Володаров пододвинул ногой малень-кий табурет, тот, что стоял у печки, и указал на него паль-цем. — Садись.
Материализовавшийся на подоконнике кот спрыгнул на пол, обернулся мохнатым человечком и, как было велено, сел.
Володаров медленно осмотрел его с тонких ног до несо-размерной телу головы и брезгливо поморщился.
— А ты бы не мог это… обратно в кота.
— Подумаешь, какие мы нежные. Между прочим, я еще красивым считаюсь… — домовой недовольно шмыгнул носом, а затем принял животную форму. — Полегчало?
— Да, спасибо. Ты только на свой
— И хрен с тобой. Больно нужно обижаться. Царевна… Че-го звал-то?
— О твоем бывшем хозяине поговорить хотел.
На этот раз Володаров решил пойти путем не настойчиво-сти, но хитрости. Как ни как человечество по такой схеме поднялось в пищевой цепи над остальными видами планеты.
Свое первое официальное дело в Каменке Гена благопо-лучно провалил и знал, почему. Его Молчан об это преду-преждал и не раз. В Каменке жизнь особая, а значит и дела вести в ней нужно тоже по-особенному. Не стоит бессмыс-ленно метаться по селу, надоедая его жителям пустыми рас-спросами. Если такую вещь, как оживший труп никто не за-метил, то скрывающегося психопата и подавно. Гораздо проще надоедать пустыми расспросами домовому. И идти далеко не надо, и Альбертыча он, скорее всего, знал лучше других.
— А чего о нем говорить? — в хриплости кота промелькнуло раздражение.
— Да вот, оказывается, есть чего. Не без друзей твой упырь был.
— Не обзывайся.
— Это констатация факта, — парировал Володаров, но встретив непонимание уточнил: — В смысле, говорю, как есть.
— Как есть? Ну, значит и ты не человек, а кожаный мешок с гостями мясом и говном. Ну как, нравится? Как есть он го-ворит…
— Хорошо, тогда, как прикажешь его называть?
— Не упокоенная душа называй. Так и не обидно, и как есть, — последние слова домовой язвительно выделил. — А еще лучше, просто Геннадий Альбертович.
Володаров одобрительно кивнул. На самом деле ему пре-тило называть человеческим именем то странное существо, что приходило к нему по ночам. По его мнению, Альбертыч умер еще до его приезда в Каменку, и на этом существова-ние этих паспортных данных окончено. Все, что дальше — со-вершенно другая история. Но спорить с домовым Гена не хо-тел. По крайней мере, сейчас. Глупо добавлять напряжения в разговор с тем, кто потенциально может владеть очень ценной для следствия информацией.
— Пускай будет Альбертыч, если это так принципиально для тебя. Ты мне скажи лучше вот что. Я знаю, что у Альбер-тыча в Каменке родственников не было, но были ли у него близкие люди, друзья, с которыми он проводил много вре-мени? Может быть, кто-то из них часто захаживал в гости? В частности, меня интересуют женщины.
Последнее уточнение было неспроста. По мнению Гены, всерьез грозить проклятьями в селах могли только женщи-ны и сумасшедшие. Причем, местная ведьма обязательно должна была быть сгорбившейся в три погибели, сухонькой старушкой с крючковатым носом и длинными ногтями на уз-ловатых пальцах. Это был ход мысли, основанный сугубо на стереотипах, но от этого он хуже не становился, ведь, как го-ворится, в любой шутке есть доля шутки, а в
— Не было у него друзей, — обломал стройную теорию Во-лодарова домовой. — Кроме меня — никого.
— Да как же так? — удивился Гена. — Пожилой человек, долгожитель, и совсем без друзей?
— Совсем.
— Он что, плохо себя вел? Или грубил?
— Нет, мужик он был хороший. Просто с людьми ему было в тягость.
— В каком смысле?
— Что значит, в каком смысле? В прямом. Не хотелось ему дружбу водить, вот и все. Он и со мной-то не особенно много разговаривал. За что я ему по век жизни благодарен буду.
— И как же вы вместе уживались тогда? — Володаров наклонился вперед, проявляя заинтересованность.
— Не поверишь, но просто замечательно. Каждый занят своим делом, и друг дружку пустопорожней болтовней не отвлекает. Вот это были времена… не то, что сейчас.
— Кхм, — Гена понял намек и решил подтолкнуть беседу в нужное русло, а именно — сказать прямо. — Кто-то вчера под-ложил под дверь сельскому голове коровий череп.
Услышав это, кот нервно забил хвостом по табурету и буд-то бы напрягся. Хотя по животному судить весьма сложно.
— На этом черепе было послание, — невозмутимо продол-жил Гена, — которое было расценено как угроза. Возможно, жизни.
— Прокляли, — почти прошипел кот.
Это был плохой знак. Услышать дважды за одно утро сло-во «проклятье» уж чего-то да значило. А в Каменке — особен-но.
Володаров поерзал на стуле и расправил плечи. Раньше он часто так делал. Особенно, когда добивался какого-либо результата в делах. Дурная привычка, от которой он думал, что давно избавился.
— Молчан тоже так считает. Вижу, ты с его мнением согла-сен.
— Конечно, согласен. Тут иного и быть не может. Только вот Альбертыч-то тут причем?
— Есть такое мнение, что кто-то из его друзей хочет ото-мстить за… — Гена осекся. У него пока еще не было твердой уверенности, за что именно хочет отомстить таинственный недоброжелатель. — А как умер твой бывший хозяин?
— В каком смысле? — не понял кот. — Его Валера застре-лил. Ты же сам все видел.
— Нет, я имею в виду до этого, по нормальному.
— А, да ничего такого. Орехом подавился.
— Ты уверен?
— Конечно, уверен. При мне все было. Вот так взял, орех разлущил и в рот его. А потом как начал кашлять. Лицо си-нее, глаза выпучил. Страшное дело. Минутки две рожи по-корчил и сник. Печально, скажу я тебе, это все. Вы, челове-ки, такие хрупкие. Живешь себе, никого не трогаешь, и вот тебя уже не стало.
Гена пропустил философствования кота мимо ушей. Его ум сейчас был занят совсем другим. Дело немного проясни-лось. Следуя из того факта, что естественная смерть Альбер-тыча наступила от несчастного случая, и никак не связанна с Молчаном, можно легко сделать вывод, что таинственный недоброжелатель собирается мстить именно за вторую, про-тивоестественную. Но каков может быть мотив человека в подобной ситуации? Зачем кому-то жалеть упыря? Этого Ге-на не знал. Ровно, как и того, каким образом можно сузить круг подозреваемых. Ведь сейчас под колпаком находились все женщины Каменки. Или же все-таки…