Каменка
Шрифт:
Никон поведал мне о своей привычке, выработавшейся за время служения церкви, в периоды душевной слабости ухо-дить в чащу леса. Там, наедине с самим собой, он мог обду-мать все, высказаться, убрать внутреннее напряжение и не осквернять стены храма своей хулой.
В утро дня пожара Никон тоже ходил в лес. К своему сты-ду, он признал, что переживал не самые лучшие времена, и речи, которые он обращал к небу были по большей части грубы.
Бедный Никон считал, что сказанное им было услышано всевышним, а последовавшая трагедия — результатом его гнева.
Я принял
Подобные случаи в Каменке не редкость. Достаточно вспомнить взявшиеся, казалось бы, из ниоткуда способности Зины к ворожбе и заговoрам или недавние папиросы Молча-на».
Володаров тяжело выдохнул и бегло просмотрел еще не-сколько страниц. Упоминаний о лесовике в черной книжке становилось все больше. Складывалось ощущение, что Аль-бертович помешался на этом существе. Он искал его след во всем, что происходило в селе и каким-то образом находил. В некоторых случаях его объяснения граничили с абсурдом, но подавляющая часть выглядела вполне логичной.
Гена отвлекся на секунду от чтения и посмотрел на Пашу, сидевшего в соседней комнате на кровати и с интересом раз-глядывавшего старинный выпуск «Техники Молодежи», ко-торый он нашел завалившимся за книги в шкафу. Вид увле-ченного парня заставил его нахмуриться.
«Лучше сегодня уйти ночевать к Молчану, — подумал Во-лодаров. — Если я действительно превращаюсь в оборотня, то это должно произойти подальше от людей. Подальше от не-го…»
Он вздохнул и вернулся к книжке. Просматривая одну страницу за другой, Гена приближался к концу, но так и не нашел ни единого упоминания оборотней, волколаков или еще каких-либо созданий, хотя бы отдаленно их напоминав-ших. Зато он наткнулся на нечто более важное — последнюю запись Альбертовича.
«Нашествие тумана случается все чаще. И я склонен по-лагать, что в скором времени наступит тот день, когда он по-глотит Каменку навсегда. К моему великому сожалению, все мои попытки определить его источник не увенчались успе-хом, но кое какой информацией я все же завладел. Послед-ние несколько пустых дней я провел в наблюдениях. Я хотел понять направления и потоки, по которым движется туман. Откуда он исходит и куда исчезает. Точного местоположения мне определить не удалось, но кое в чем я определился, а именно — источник всегда находиться в лесу. Более того, ту-ман возвращается тем же путем, что и приходит.
Я несколько раз пытался угнаться за его кромкой, про-следить до самого эпицентра, но старые кости не позволили мне этого сделать. Хотя теперь я с уверенностью могу за-явить, что он находится где-то в районе затопленного карье-ра. Исходя из этого, я решил в ближайший пустой день не прятаться дома, а совершить поход в лес. Если мне удастся добраться до карьера, я смогу переждать туман там и узнать, наконец, куда он движется дальше. Предприятие это риско-ванное, но учитывая
ЭТО ЛЕСОВИК! Не знаю, удача ли это, но по тщательно спланированному маршруту мне, несмотря на туман, уда-лось добраться до карьера. Там, как и предполагалось, я остановился и начал ждать. Предварительно запасшись едой и водой, я мог провести в лесу не меньше суток, но надеялся, что этого не потребуется. Во время ожидания я слышал раз-ные приглушенные звуки. Некоторые были обычными шу-мами леса, иные же, походили на рычание и вой. Последние пугали меня и вызывали желание сдаться, уйти домой. Но я вытерпел, дождался, когда туман спадет и ожидание оправ-дало себя.
Заметив, как воздух вокруг меня очищается, я вскочил на ноги и бросился вслед за волной тумана. Я спешил, как мог, преследовал его, спотыкаясь о кочки и камни. Иной раз мне казалось, что я вот-вот упаду и сломаю себе ногу или еще хуже — шею.
Удача оказалась на моей стороне. Погоня завела меня в самую чащу леса, к дубу впечатляющих размеров. Его крона заслоняла все небо, а могучий ствол не смогли бы за раз об-нять и десяток людей. У этого дуба стоял лесовик и смотрел прямо на меня. Мне кажется, он все это время знал, что я иду по его пятам и просто играл со мной. Еще одна злая шутка над вымотавшимся почти до беспамятства стариком.
Собравшись с духом, я хотел заговорить с лесовиком, но как только я открыл рот, он тут же растаял в воздухе, рас-творился, оставив меня одного.
Я с трудом добрался домой и дрожащими пальцами пишу эти строки, пока мой друг Домовой накрывает на стол. Он не знает, куда я ходил. Никто в деревне не знает. Они слишком напуганы, чтобы прислушаться к моим словам. Для них я буду лишь обезумевшим стариком, борющимся с ветряными мельницами. Но их страх пройдет, а в Каменке больше не будет пустых дней. Я уверен в этом, ведь у меня есть замы-сел.
Завтра я вернусь туда, к огромному дубу, и буду искать лесовика, пока не найду его. А когда мы встретимся снова, я загадаю желание».
На этом запись обрывалась. Володаров пролистал черную книжку до конца, но стальные страницы были пусты. По всей видимости Альбертович умер раньше, чем успел записать итог своего предприятия.
Гена отбросил книжку на противоположенный край дива-на и приложил ладонь ко лбу, жар не спадал.
— Домовой? — он вышел на кухню, зачерпнул руками воды из ведра возле умывальника и плеснул ее себе в лицо. — До-мовой!
— Не ори, чай не глухой, — отозвался кот, проявившийся на подоконнике.
— Ты мою рубашку постирал?
— Ту, что вся черная была? Постирал, конечно. В ванной висит, на веревке. А что?
— Ничего… — поморщившись от боли Гена стянул с себя грязную рубашку и посмотрел на рану. Шов был красным и выглядел воспаленным. — Мне тут нужно отлучиться кое-куда, хочу в парадном пойти.
Он вышел в ванную, накинул на себя чистую, пахнущую свежестью рубашку и начал медленно застегивать пуговицы. Пальцы скользили по пластмассе и чувствовались странно, будто чужие.