Каменная река
Шрифт:
— Ты что, озверел?! — хором взвыли мы. — Час ходу по этакой жаре!
Мы разлеглись прямо на склоне. Чернявый и Тури нарвали травы — подложить под голову. Всех разморило, даже болтать не хотелось. Солнце, слава богу, клонилось к закату, из кустов ежевики выползла расплывшаяся тень. Я лег на спину, закинул руки за голову и бездумно глядел в пышущее жаром небо. Над долиной, почти неподвижно распластав крылья, парили два ястреба.
Тури уже похрапывал рядом со мной, изредка вздрагивая во сне.
— Сыграем над ними шутку?
— Какую?
— Заклеим им морду кожурой от инжира.
Но мне было лень шевелиться, пришлось Чернявому оставить свою затею.
Золотничок и Чуридду, устав глядеть на ястребов, прижались друг к другу и тоже уснули.
— Теперь до вечера будут дрыхнуть, — ворчал Чернявый. — А этот Золотничок даже во сне из всех орудий палит. Ну и черт с ними, пускай остаются на съедение муравьям, а я пошел.
— Куда это?
— Поищу эту сволочь, ящерицу. Айда со мной.
Я поворочался, но встать не смог.
— Нет, ноги не держат.
— Ладно, дрыхни, свинья ленивая! — крикнул Чернявый и побежал вниз.
Сколько я проспал — не помню. Разбудили меня Тури и Нахалюга, засвистав прямо над ухом.
— Ого, ветерок подул! — обрадовался я, не понимая, где мы и который час.
Чернявый еще не вернулся. Остальные заняли наблюдательный пост в кустах ежевики. Сладко позевывая, я стал на карачки и подполз к друзьям. По склону Лысой горы с песнями маршировали солдаты, у всех винтовки за плечами.
— Э, глядите-ка! — воскликнул наш дозорный Чуридду. — Кто это там на тропе?
Мы во все глаза уставились на мула и двух ослов, которые, то и дело спотыкаясь и пыхтя, взбирались вверх по склону. Двое солдат вышли им навстречу.
— Это не солдаты, а офицеры, — пояснил Тури. — Сами небось видите, кто к ним пожаловал.
Офицеры по-фашистски отсалютовали прибывшим гостям, те спешились и, ведя за собой животных, направились к лагерю. Там мула и ослов поставили рядком и привязали к стволу фигового дерева. Мул брыкался — должно быть, солнце слепило ему глаза.
— Кто такие — не разгляжу, — сказал я. — Из наших, что ли?
— Вон тот дылда вроде в трауре, — заметил Чуридду, у которого глаза были как у орла.
— Ну, ты даешь! — фыркнул Тури. — Какой тебе траур, когда он в черной рубашке! Это же Пирип'o, фашистский секретарь.
Ослы вдруг громко взревели, и солдаты принялись хлестать их по ушам.
— Сукины дети! — выругался Золотничок. — Несчастной скотине уж и голос подать нельзя!
Послышался сигнал трубы, эхом разнесшийся по горам. Солдаты построились возле палатки, откуда вышел офицер.
— А это кто?
— Как кто? Ихний командир, — сказал Тури.
Пирипо
— Куда это они?
— Сейчас увидим.
О чем-то беседуя на ходу, они двигались в нашу сторону.
— Сюда идут! — воскликнул я.
— Точно, — подтвердил Тури.
Те свернули на тропу, черневшую среди колосьев, потом скрылись в тени оливковых деревьев. Солдаты в лагере по-прежнему стояли в строю, словно ожидая приказа.
— Прямо под нами остановились. Слышите голоса? — прошептал Нахалюга.
Воздух наполнился каким-то монотонным, невнятным бормотаньем.
— Плохи наши дела, — заметил Тури.
— Почему? — не понял Золотничок.
— Еще спрашиваешь! Отсюда и не видно, и не слышно. Надо что-то придумать.
— Да наплевать нам на них! — отмахнулся Чуридду.
Тури, смерив его презрительным взглядом, пролез через живую изгородь и бесстрашно свесился с обрыва. Мы ахнули.
— Нашел! — раздался его торжествующий крик.
Он изготовился к прыжку и в мгновение ока исчез в пропасти.
— Святая Агриппина! Убился!
Мы бросились к краю обрыва и с великим изумлением обнаружили, что Тури, живой и невредимый, ловко спускается по скале, хватаясь за выступы. Оказывается, там, внизу, была крутая, поросшая репейником тропинка. Нахалюга хлопнул себя по лбу и последовал за Тури.
— Что ты там нашел? — спросил я.
— Пещеру! — донеслось в ответ.
И действительно, тропинка вела к пещере, откуда отлично просматривались окрестности. Едва мы вступили в нее, ноги увязли в мягкой пыли.
— Вон они! — Тури показал пальцем на Пирипо, командира и троих офицеров, разместившихся вокруг стола, на котором солдат расставлял бутылки и стаканы.
Здесь нам было так хорошо видно и слышно, будто мы сидели в зрительном зале. Командир уже собрался сообщить секретарю какие-то важные новости, но тут нас кто-то окликнул сверху.
— Чернявый, холера! — разозлился я. — Сейчас из-за него нас тут накроют!
Нахалюга проворно вскарабкался по тропинке и вскоре вернулся вместе с Чернявым.
— Куда вы попрятались, скоты? — ворчал тот. — Видите, я таки ее изловил.
Опутанная сплетенной из травы веревкой ящерица отчаянно извивалась. Тури, выпучив глаза, погрозил Чернявому кулаком.
— Ты что, пулю в лоб захотел? Глянь туда.
Чернявому кровь ударила в голову, он чуть не бросился на Тури, и тогда они оба непременно сорвались бы вниз, но, к счастью, вовремя увидел Пирипо и офицеров, распивавших вино.
— Ах ты черт! — воскликнул он. — Как это вы такое местечко отыскали?