Каменное сердце

Лакфен

— Н-не может б-быть. — Руки задрожали, как и ноги. Страх, сковал их как некогда прежде. — Т-ты!

— Как же я скучал… Бел’оу. Твой насыщенный вкус… Так и остался на моём языке, запал в самый желудок. — Фигура продолжала стоять в тени, издавая жуткие удовлетворяющие её вопли. — Ты пришёл в моё удилище. На мой кровавый пир. Да-да-да. Великолепно! — В свет факела попала когтистая лапа с пятернёй пальцев с ужасными кожными наростами на ней. — Этот жалкий человечешка… — Тело надзирателя исчезло в тени, не успев и глазом моргнуть. Раздал треск черепа, а следом и шлюпанье с довольным выдохом. — Ах! Как же в горле пересохло, великолепно. — Из тени тут же вылетела треснутая голова словно фарфоровая ваза,

со свисающими на нервах глазами. — Он думал, что получит благословения своего бога. Какая мерзость. — Раздалось недовольно кряхтение в тени. — Они не сдались своему богу. Его заботят лишь болезни и заразы с великолепным для него исходом. — В тени заблестела улыбка с острыми зубами.

— Ч-что тебе нужно… Ч-чудовище. — Выставив меч перед собой, встал в боевую позу. Более уняв дрожь в коленях.

— Мне! Мне нужна твоя башка! А именно её содержимое! — Прозвучал разъярённый голос, а потом душе раздирающий смех. Словно смеялась стая гиен. — Но это не сейчас. Десерт нужно оставлять на потом. — Раздалась тишина. Но фигура продолжала стоять на месте. — Я чувствую его. Оно бьётся. — Не знаю про что оно говорит. Но сейчас моё сердце бьётся как бешеное. — Заточённая много веков назад. Продолжает биться.

— Ты что там несёшь!? — Наверное крик был излишен, но позволил потихоньку отступать назад к выходу. Фигура не спускала с меня глаз, но не атаковала, а лишь наблюдала.

— Ты как трусливая овца без пастуха. — Проговорило чудовище. — Запечатанное скора откроется, и то что было утрачено много веков назад, вернётся. И тогда… — Он сделал паузу. Засмеялся как гиена, пробирающим до костей. Смех раздался по пещере эхом, было чувство что мертвецы вот-вот подымутся. — Вы жалкие людишки! Будете дрожать в страхе! Как ты сейчас. — Смех не утихал какое-то время. А следом оборвался и в пещере наступила гробовая тишина. — Запомни Бел’оу. Следующая встреча будет на пире. На том, когда весь мир покроется алыми красками, а вороны на свинцовом небе будут кружить, пожирая остатки. День, когда всё возродится наступит и ты будешь овцой, которую пустят на забивку. — Раздался хохот, а следом фигура исчезла, оставляя вмятый след на камне.

***

Собирая все разбросанные бумаги по палатке, пытался вновь сложить в стопку. Поставив иссохшую чернильницу на месте, выдвинул стул из-за стола. И со всей тяжестью рухнул на него. Тот скрипнул, слегка облокачиваясь назад, вытянув ноги призадумавшись.

— Значит… Час раскрытия, запечатанного наступит… Что ознаменует перерождение… Миру придёт конец. — Закинув голову на спинку, упёрся взглядом в потолок. — Что происходит. И как это связано со мной. И эти сны с кошмарами. — Достав глиняный графин, налил воды, делая пару глотков даруя благовоние горлу. Сухость туже минуту ушла, оставляя прохладу. — Надо записать, что вспомнил и что приснилось. — Достав их ящика достаточно толстую тетрадь в кожаном переплёте. Мокнул перо в новую чернильницу, которую недавно распечатал, начал вписывать всё что помнил. Перо шуршало по бумаге, делая более тонкие линии. Капля чернил упала на лист, выругался продолжая писать. Глаза потихоньку слипались после утомительного дня и выслушиваний Парима и Башира. Стол казался таким удобным, а тетрадь словно подушка манила меня. Задумавшись я так и не заметил, как заснул на тетради с пером в руках под свет тлеющей свечи с открытыми рядом чернилами.

«Глубоко под землёй»

Солнца стоявшее в зените, ярко светилась, паля своими обжигающими лучами всё в округе. В горле пересыхало словно ручей в засушливый день, заставляя делать очередной глоток, ублажая его. На горизонте сквозь песчаную бурю, виднелись песчаные стены главного лагеря. Силуэты солдат виднелись сквозь бурю. Доспехи блестели, отражая солнечные лучи словно маяк

для моряка. Хоть и большая часть была покрыта тряпками, но метал выглядывал из-под них. Двое сторожил муирцев, смотрели в разные стороны и заприметив наши силуэты наставили оружие. Мечи свистнули в ножнах отражая свет своим лезвием. Песок засыпался за ворот, попадая в глаза и рот. Платок мало помогал скрыться до конца от этого бедствия. Прикрываясь ладонью, приближался к стражникам, те, не опуская клинков смотрели пристально, словно разглядывали статую оголённой девы. Я вышел в перёд, поднимая руки и медленно стал приближаться.

— Назовись! — Крикнул кто-то из них, с яростно пугливым голосом.

— Сотник Ол. Так что пропустите. Приказ старшего офицера Парима-Жефа. — Стражники переглянулись, слега расслабившись. Я тут же махнул рукой стоящим позади солдатам. Те начали выходить из песчаной бури показываясь перед глазами. Один из стражников занервничал, смотря на своего более уверенного товарища. — Так пропустите. Нас ждут. — Сделав шаг. Чужая рука тут же опустилась передо мной, заграждая дорогу.

— Господин сотник. У вас есть документ подтверждающий, что вы не враг. — Я косо посмотрел на солдата. Позади кто-то выкрикнул.

— Ты что! Песка наглотался или солнце башку напекло в твоей консерве? — Вафа крикнул возмущаясь. — Перед тобой один из старшего состава! Пропускай! Или проблем хочешь?! — Стражник слегка покосился, начиная пуглива на меня поглядывать. Глаза бегали не знали за что зацепиться, но тут же остановились на протянутой мною бумаге.

— Вафа, закрой рот. Пусть господин Ол сам разберётся. — Адип грозно стрельнул своими тёмно-серыми глазами, почти чёрными в своего возмущающего товарища. Его длинные волосы прятались в платке куфии. Они были чёрные как смоль. Вафа же был мелковат, с тугой повязкой на голове сероватыми волосами торчком. Обоих я спас и взял по их собственным просьбам к себе в отряд.

— Я читать конечно не умею… — Проговорил стражник, проверяющий бумаги. — Но, если стоит подпись и печать. То всё в порядке. Можете проходит со своими людьми. — Забрав бумаги, сложил и вошёл на территорию лагеря, где кипела во всю жизнь. Людей стало намного больше за эти четыре года. Откуда Арим их набирает то? Пройдя мимо нескольких рядов палаток не шибко отличавшихся от наших, вышли к главному шатру, где у самого входа стоял Имбрах и разговаривал с одним из муирцев с сумкой на перевес. За эти годы, он посидел, хотя седина его красит, даже кажется сделала привлекательней.

— Теперь слушай последнее распоряжение. — Проговорил старший офицер подчинённому, как только мы начали подходить. — Отправляйся за горный хребет в Рудник. Найди там человека с именем… — Рядом что-то рухнуло зацензуривая часть диалога. — Всё понял? — Муирец кивнул. — Тогда иди. — Как только муирец развернулся, Имбрах смотрел ему в спину, следом переведя свой взгляд с густыми бровями. — Кого я вижу! Сам Бел’туму’силь собственной персоной! — Он довольно, очень искрени улыбнулся мне, раскинув руки в сторону чтобы обхватить меня в объятиях. — Какими судьбами? Ты разве не на северо-восточной границе обитаешь? — Во время объятий у меня что-то хрустнула, и кажется это спина.

— Господин Имбрах. Прошу сейчас немного сдержаться в радостях. Я не дружественным приветом сюда пришёл. — Старший офицер заглянул мне за спину, рассматривая сопровождение из пяти человек. — Это мои люди старший офицер. — Тот слегка нахмурился, но не подал виду расстройства и моего грубого тона. Он понимал, что устав многое запрещает.

— Хмм. Хорошо. Твои люди выглядят довольно надёжными. Но я не удивлён. — Офицер пристально осмотрел каждого из моих людей. — Ты учился у меня ремеслу управления. — Тут он на миг замолчал. Пытаясь найти кого-то ещё. — А где Башир? Он разве не с тобой?