Каменный фундамент
Шрифт:
— А как иначе? Не в рабочее же время.
— И так, почитай, через день тебя видим, — посетовал тесть. — Где у тебя дом: здесь или на заводе?
— И здесь и на заводе…
Продолжать этот разговор Алексей не стал: ничего нового в нем не могло быть. Старикам упорно хотелось, чтобы семья была безотрывно вся вместе. Не днем, так хотя бы вечерами. И почему бы, например, Кате не перевестись на лесозавод, к Алексею поближе? Что спорить против этого? Спорить нечего. Но Катя и Алексей считали, что дом домом, а есть и другие интересы, общественные интересы. Это не грех бы старику понять, но разве переупрямишь
Почти одновременно появились Катюша и Устинья Григорьевна с маленьким Васильком. Немного позднее прибежал старший Василек с целой связкой засохших на солнце пескарей. Васильку шел седьмой год, и Устинья Григорьевна строго-настрого запрещала ему удить длинной удочкой и на быстринах: не ровен час, хватит жадный таймень и в воду за собой утянет.
Собралась семья, началась возня с ребятами, и Алексей забыл обо всем на свете.
Только утром он вспомнил и поделился с Катюшей своими замыслами насчет вечерней школы краснодеревного мастерства.
Оба они спешили на работу. Катя торопливо проглаживала утюгом белую шелковую кофточку.
— Насчет школы очень мне нравится, Лешенька, — сказала она, мокрым пальцем пробуя утюг. — Конечно, у тебя уже есть чему других поучить. — И слегка призадумалась. — А вот ладно ли, что ты за многое сразу берешься?
Работа Алексею обычно не мешала думать. Сегодня он вспомнил, как впервые пришел на лесозавод наниматься и какое чувство гордости владело им первые дни: его отец всю жизнь батрачил на кулака, был принадлежностью хозяйского двора, а он — рабочий государственного предприятия! На вопрос: «Где работаешь?» — он обязательно тогда отвечал: «На государственном лесозаводе…»
Потом мысль Алексея перенеслась сразу к дням боев за свою Родину. В памяти встал тусклый, в багровом дыму вечер, мост над рекой, развилка дорог, перед нею, в окопчиках, восемь советских солдат, а за спиной у них — вся родная земля, свое государство… Успеют ли подойти, закрепить за собой мост наши войска? Вражеские мины рвутся и справа и слева, все ближе… И вот солдат уже только пятеро… Трое. Двое. Один Алексей… А мост стоит заминированный, готовый к взрыву. Приказано: последнему взорвать. Алексей держит в одной руке коробок, в другой — спичку, но чиркнуть боится: может быть, как раз в эту-то минуту из-за поворота и покажутся наши танки? А если его самого убьют прежде? Тогда и мост останется целым, и немцы пройдут… «Не убьют, — шепчет Алексей, — не убьют, раз я остался один за этот мост ответчик. Шалишь…»
…После гудка, перемолвившись с Иваном Андреевичем и кипя заранее азартом предстоящей схватки — он был убежден, что Никулин встретит его недружелюбно, — Алексей пошел в контору силовой, где занимался Никулин.
Тот, в ожидании, сидел один, заранее выложив на стол высокую стопку скоросшивателей.
— Прекрасно, прекрасно! Я рад, — заговорил он, поднимаясь и выходя из-за стола навстречу Алексею. — Приветствую вас! Контроль со стороны партийной организации — это прежде всего помощь в работе. Не так ли?
Алексей ожидал чего угодно, но отнюдь не таrого начала. Он даже слегка растерялся.
— Ну, ясно… — сказал он, не находя причин возражать.
— Я вас очень попрошу… Впрочем, что же я… Садитесь к столу, прошу вас… Да, я вас очень прошу, товарищ Худоногов, оказать
— Позвольте, товарищ Никулин… — начал было Алексей, который вовсе не намерен был уступать ему инициативу в разговоре.
— Простите, одну минуточку. — Никулин коротким жестом выбросил из кармана на стол плоскую папиросную коробку. — Курите? Нет? Прошу прощения, я сам… — Он стиснул папиросу зубами, точь-в-точь так, как держал тогда сосновую щепочку. Заметив это, Алексей чуть улыбнулся. — Я прошу вас оказать мне помощь в следующем. Технический совет у нас на лесозаводе работает крайне неудовлетворительно. Я дважды писал докладные записки. — Он потянулся к стопке скоросшивателей.
— А я пришел…
— …проверить мою работу в области рационализации и изобретательства, — закончил за гостя Никулин, нащупывая спички в кармане. — Я знаю. Но, дорогой мой, эти же вопросы тесно связаны с деятельностью технического совета. — И он отложил незакуренную папиросу в сторону, что означало: «Как вы этого не понимаете?»
— Технический совет — одно…
— …а функции, возложенные на Никулина, — другое, — подхватил опять Никулин. — Совершенно согласен с вами. Но ведь всякая функция суть явление, зависящее от другого и изменяющееся по мере изменения этого другого явления. Так или не так?
— Не знаю, так или не так, а… — Алексей уже злился, что Никулин не дает ему закончить ни одной фразы.
— То есть как это: «Не знаю, так или не так»? — с изумлением вскричал Никулин. — Так! И только так! Я вам это очень легко докажу.
— Я сейчас пришел по другому делу, Борис Михайлович, — твердо сказал Алексей. — Партийное бюро мне поручило…
— Совершенно верно. Мы с вами отвлеклись. — Никулин с наслаждением закурил папиросу и шутя погрозил Алексею пальцем. — Но мы к этому вопросу с вами вернемся, непременно вернемся. Итак, сейчас, поскольку вы настаиваете, — к делу. Я вас попрошу ознакомиться с моими докладными записками, затем просмотреть вот эти таблицы и объяснительную записку к ним — это отчет за первое полугодие — и, если желаете, все эти папки, — Никулин с треском провел ногтем среднего пальца по их корешкам.
— Мне хотелось сначала поговорить… — успел сказать Алексей.
— Как? Не знакомясь с документами? — Никулин простодушно улыбался. — Так я тогда наговорю вам с три короба…
— Спросить…
— Да ведь всегда же, товарищ Худоногов, начинают с изучения документов, а потом задают вопросы! — с мягким укором воскликнул Никулин. — Впрочем, как хотите… Ваше право… Недостатки свои я скрашивать не намерен. Я вас слушаю…
— Первое: почему до сих пор не рассмотрено предложение рабочего Тимошина? — спросил Алексей, заглядывая в заготовленный им заранее вопросник.
Никулин даже вынул папиросу изо рта.
— Как не рассмотрено? Вот, пожалуйста, документ: передано в технический совет. Дальнейшее, как я уже говорил, увы, от меня не зависит.
— А у вас почему оно долго лежало? — Алексей сразу сбился с тона, разглядывая копию сопроводительного письма.
— Серьезные недоработки автора. Тимошин — не инженер. Он, можно сказать, подал только мысль. А ведь надо было подготовить и расчеты. Это не просто. Вы с этим согласны?
— Но можно было сделать и быстрее… — смущаясь, возразил Алексей. /