Каменный пояс, 1975
Шрифт:
В беседе с Семеном Михайловичем пытаюсь найти ответ на интересовавший меня вопрос: как мог такой старый и в те годы плохо технически оснащенный завод, как завод имени Колющенко, решить важнейшую производственную и оборонную задачу?
Напрашивается такой ответ. Ведь чуть не все, что у нас в стране было опытного, талантливого и знающего, перекочевало в годы войны на восток. Верно, перекочевало. В том числе, как мы говорили, и на завод имени Колющенко. И это, несомненно, сыграло огромную роль.
— Безусловно, — быстро отвечает Тарасов, — это очень важно. К нам начали прибывать эвакуированные заводы — сначала из Херсона, потом из города Сумы. Прибыл московский
— Тогда в чем секрет?
— А никаких секретов тут нет.
— Все-таки...
Глаза Тарасова уже «не хитрят», не смеются. Они задумчивы и серьезны.
Он говорит:
— Завод имени Колющенко не случайно называют «дедушкой челябинской индустрии». А раз «дедушка» — стало быть, опыт, традиции. Мы встретили москвичей и южан не «голенькими», нет. Здесь десятилетиями воспитывались умельцы, здесь с начала века начали складываться славные революционные традиции, которые воспитывали у людей смелость, боевой дух, готовность преодолевать трудности; сюда, начиная с тридцатых годов, начала проникать новая техника и технология. И вот все это слилось с тем, что привезли на Урал москвичи и украинцы, в единый чудесный сплав.
Эти люди смогли в дальнейшем шагнуть дальше. В конце сорок второго года было получено новое задание — освоить производство 300-миллиметровых фугасных реактивных снарядов весом 92,5 килограмма. Оружие наступления, взламывания обороны противника.
Тарасов вспоминает о них с азартом и восхищением:
— Новые «эресы» называли «ванюшами». Для «ванюш» была разработана пусковая установка БМ-31-12 с двенадцатью направляющими. Представляете себе, как ухнет такая установщика! Я наблюдал на полигоне, на испытательных стрельбах — по-моему, в аду не хуже... И хотя у нас был уже накоплен немалый опыт и обучены кадры, сейчас, вспоминая тогдашние трудности, просыпаюсь в холодном поту. И все-таки все трудности преодолели.
— Сколько же вы давали фронту «катюш»? — спрашиваю я.
— Теперь это не секрет. Каждый месяц 45 челябинских «катюш» уходили на фронт. За годы войны завод изготовил свыше миллиона реактивных снарядов.
Пытаюсь осмыслить эти цифры, и в моем воображении возникают виденные мною на фронте длинные колонны машин, на которые погружены какие-то фермы, тщательно укрытые огромными чехлами из темно-зеленого брезента; за ними — машины с длинными ящиками, также укрытые брезентом, бензовозы...
— Что за часть? — интересуются солдаты встречных подразделений.
— Понтонеры мы, — смеясь, отвечают из колонны. — Спешим на фронт мосты строить на той дороге, по которой фашисты в ад пойдут.
3. Хроника доблести
...К производству средних танков приступил и Кировский завод на Урале. Партийный актив этого предприятия постановил: «Решение Государственного Комитета Обороны о производстве новой машины рассматривать как священную обязанность кировцев в дни смертельной опасности, нависшей над нашей Родиной»... 22 августа — точно в назначенный срок — танк Т-34 поступил в серийное производство. До конца месяца с конвейера сошли первые 30 танков, а в октябре завод выполнил государственный план выпуска средних танков на 100 процентов.
«Тридцатьчетверка»... Сколько о ней сложено легенд и песен! Танкисты любовно называли ее «ласточкой». А в стане врага танк Т-34 наводил панику.
Более 350 настоящих Т-34 установлены на постаментах там, где прошли они с боями.
— Но это не только монументы ратной славы, — говорит один из создателей «тридцатьчетверки» Николай Алексеевич Кучеренко. — Т-34 — не просто сплав из самой крепкой советской брони, но и сплав творческой мысли конструкторов, самоотверженного труда танкостроителей. И не случайно на медали, посвященной 50-летию советского танкостроения, выбит барельеф «тридцатьчетверки».
Все годы войны шло состязание конструкторских умов воюющих сторон. Германия трижды меняла конструкцию своих танков. Однако гитлеровцам так и не удалось достигнуть боевой мощи советских танков.
Вспоминает бывший главный конструктор легендарного Танкограда, а ныне генерал-полковник инженер Жозеф Яковлевич Котин, Герой Социалистического Труда, доктор технических наук, четырежды лауреат Государственной премии:
— Вначале гитлеровские стратеги рассчитывали осуществить идею «блицкрига» на легких быстроходных машинах с тонкой броней и слабой пушкой. И просчитались. Такой знаток военной техники, как немецкий генерал Эрих Шнейдер, писал: «Танк Т-34 произвел сенсацию. Этот 26-тонный русский танк был вооружен 76,2-миллиметровой пушкой, снаряды которой пробивали броню немецких танков с 1,5—2 тысяч метров, тогда как немецкие танки могли поражать русские с расстояния не более 500 метров, да и то лишь в том случае, если снаряды попадали в бортовую или кормовую части танка Т-34.
...Июль сорок второго. Гитлеровцы принимают отчаянные попытки прорваться к Волге в районе Сталинграда, захватить этот важнейший стратегический пункт и крупнейший промышленный район. Ударная группировка врага прорвалась в большую излучину Дона. Началась величайшая битва второй мировой войны.
Принято решение эвакуировать один из крупнейших заводов страны — Сталинградский тракторный, который в военное время освоил выпуск танков Т-34.
Кто его заменит?
Решением Государственного Комитета Обороны производство «тридцатьчетверок» организуется на Кировском заводе в Челябинске. Установлен самый короткий, самый жесткий срок начала выпуска новых машин. И герои Танкограда сделали, казалось бы, невозможное: через 38 дней была выпущена первая на заводе «тридцатьчетверка».
Расскажем, как это было.
Завод выпускал тяжелые танки «KB». Это были танки прорыва, поистине стальные крепости на гусеницах.
В середине июля сорок второго года на завод приехали нарком танковой промышленности И. М. Зальцман и первый секретарь Челябинского обкома партии Н. С. Патоличев.
В зале заседаний дирекции собрался партийный и хозяйственный актив Танкограда. Нарком изложил суть вопроса:
— Задача, поставленная перед нами, не имеет себе равных. Танк «KB» остается в производстве. Но сегодня судьбу фронта, прямо скажем, судьбу Родины во многом решает танк Т-34. История не знает таких примеров, чтобы в течение одного месяца весь завод перестроили на новую машину. Считается, что это технически невозможно. В ЦК партии мне так и сказали: «Да, технически невозможно. Но Родине нужно, и кировцы должны это сделать!..»