Камер-фрейлина императрицы. Нелидова

Молева Нина Михайловна

— Вовсе нет, мадемуазель Катишь. Как раз они и откроют перед вами все возможности службы при дворе. Впрочем, я хочу оговориться об одном исключении. Вы непременно должны сохранить своё кокетство, но только для одного человека. В отношении всех остальных я вам его запрещаю.

— Одного лишь человека, ваше высочество? И кто же этот допускаемый вами избранник? Вы назовёте мне его?

— Непременно. Это ваш покорный слуга.

— Вы, ваше высочество? Вы разрешаете мне быть с вами кокетливой?

— Как ваша прелестная Сербина.

— Но...

— И чтобы никто не замечал вашего милого кокетства.

— Ваше

высочество, вы вгоняете меня в краску. Такое исключение.

— Оно вам неприятно?

— Неприятно? Бог мой, напротив! Я просто растеряна. Вы, ваше высочество, такой серьёзный, такой...

— Хмурый, хотите вы сказать, такой нелюдимый.

— Нет-нет, именно серьёзный. Таким делают вас ваши мысли. И вдруг вы позволяете мне...

— Не позволяю, если хотите, приказываю. А ведь вы знаете, что теперь я имею на это право.

— Вы всегда его имели, ваше высочество, и я всегда с радостью выполнила бы любой ваш приказ или пожелание.

— В силу простой вашей любезности, я понимаю. Но теперь, мадемуазель Нелидофф, вы принадлежите к моему штату. Вы знаете об этом? Вы теперь фрейлина будущей великой княгини.

— Именно потому вы и поймали меня на улыбке, ваше высочество. Я не поверила своим ушам, когда императрица сделала своё определение. И простите меня, ваше высочество, я изо всех сил сдержала свою радость, чтобы приказ не был отменен.

— Да, это было своевременно и очень умно. Императрица не желает, чтобы в моём окружении находились расположенные ко мне люди.

— О, ваше высочество, я ещё не разбираюсь во всех хитросплетениях придворных расчётов, но тем не менее совершенно убеждена: у вашего высочества множество доброжелателей, до поры до времени скрывающих внешние проявления своей преданности.

— Вы преувеличиваете, мадемуазель, я благодарю вас за добрые интенции, но правда куда более горька, и я её знаю. Императрица не благоволит наследнику и сочтёт предателем каждого, кто обладает симпатией к нему. Она заинтересована в моей изоляции. Поэтому всё назначение штата состоялось без моего ведома.

— Значит, мой ангел-хранитель и в самом деле простёр свои крылья надо мной, раз я получила такое чудесное назначение. И, ваше высочество, императрица обратилась ко мне с напутственным словом, отличным от ваших мрачных предположений. Она сказала, что мы обязаны, так-таки обязаны отвлекать ваше величество от грустных мыслей, которым вы время от времени подвержены благодаря усиленным занятиям наукой и государственными делами. Что мы обязаны приложить все силы к тому, чтобы двор вашего высочества стал напоминать французский Версаль с балами, праздниками, представлениями, шарадами, маскарадами. Вот видите, ваше высочество! А я ровным счётом ничего не прибавила к словам императрицы.

— Какое же вы милое дитя, маленькая мадемуазель Катишь! Слова императрицы — вы ещё узнаете им цену. Поэтому могу только заранее сказать: берегитесь и главное — ни с кем не откровенничайте. Кроме вашего покорного слуги. Вы были бы одной из немногих, в чьей искренности и преданности мне было бы слишком горько разочароваться. Вы слышите, мадемуазель Катишь?

— О, государь, этого никогда не произойдёт! Вы сами в этом убедитесь, сколько бы лет ни прошло!

— Вы неправильно титуловали меня...

— Неправильно? Но я думаю всё время о будущем. О вашем счастливом и блестящем будущем, которое непременно наступит.

Ошибка во времени — не такой уж большой грех.

— Вы сделали её первой.

— Тогда я тем более счастлива. Примите же мою, как вы изволили выразиться, ошибку как доброе предзнаменование. У меня серые глаза, ваше высочество, они не могут принести неудачу.

— С зелёной искоркой. Это так необычно.

— Вы позволите мне откланяться, ваше величество?

— Вы чем-то огорчились, мадемуазель Катишь? Моими словами? Но какими? Поверьте, я никак не хотел вас обидеть.

— Нет-нет, вы не могли меня обидеть, ваше высочество! Просто я подумала, что плохо начинаю свою придворную службу. Отнять у вас, ваше величество, столько времени пустой болтовнёй — это недопустимо ни по какому этикету.

— Зато доставило мне искреннее удовольствие. Вы не знаете, что такое внутреннее одиночество царственных особ.

— Но вам предстоит скорая свадьба, ваше высочество.

— Всё верно, скорая свадьба неизвестно с кем. Это ещё одна неоспоримая обязанность члена царствующей семьи. Супруга и наследник — правящий род не должен прерываться. Где же здесь место для истинного счастья и истинных чувств!

— Но вы же не знаете вашей невесты, ваше высочество, и может быть...

— Ничего не может быть. И не будет. Я согласился на эту неприличную поспешную свадьбу, чтобы раз и навсегда положить конец разговорам о кончине покойной великой княгини. И — могу вам в этом признаться — чтоб иметь собственный двор. Мысль находиться в свите императрицы мне ненавистна, а так я хоть в каждодневной жизни стану сам себе хозяином. А вы, милая мадемуазель Катишь, точно выполните строгое наставление императрицы. Мне же рядом с вами будет совсем нетрудно стать весёлым.

— О, ваше высочество!

* * *

Князь Александр Михайлович!

Тому сего дня тридцать пять дней, как контр-адмирал Грейг отправился из Ливорнского рейда и, чаятельно, буде в Англию не заедет или в Копенгагене не остановится, что при вскрытии вод прибудет или в Ревель или к самому Кронштадту, о чём не худо дать знать адмиралтейской коллегии, чтобы приготовиться могли, буде к тому им приготовления нужны. Господин Грейг, чаю, несколько поспешит, потому что он везёт на своём корабле, под караулом, женщину ту, которая, разъезжая всюду с беспутным Радзивиллом, дерзнула взять на себя имя дочери покойной государыни императрицы Елизаветы Петровны. Графу Орлову удалось её изловить и шлёт её с двумя при ней находящимися поляками, служанкою и с камердинером на сих кораблях, и контр-адмиралу приказано её без именного указа никому не отдавать. И так воля моя есть, чтобы вы, буде Грейг в Кронштадт приедет, женщину сию приказали принять и посадить её в Петропавловскую крепость под ответом обер-коменданта, который её и прокормит до остального моего приказания, содержав её порознь с поляками её свиты. В случае же, если Грейг прибыл в Гевель, то изволь сделать следующее распоряжение: в Гевеле есть известный цухгауз, отпишите к тамошнему вице-губернатору, чтоб он вам дал знать, удобно ли это место будет, дабы, нам посадить сию даму под караулом, а поляков тамо в крепости на первый случай содержать можно.