Камера смертников
Шрифт:
Невидимый в темноте, зашумел приближающийся поезд; лица у операторов напряглись, застыли, словно они все обратились в слух. Подполковник знал, что с другой стороны железнодорожного полотна по дорогам ползут такие же пеленгационные машины, поэтому ошибка исключена – пеленг будет обязательно взят и в перекрестии нитей на прозрачном планшете определится точное местонахождение проклятой неуловимой станции. Только бы не пропустить – вражеский радист просто виртуоз, лепит морзянку с дикой скоростью, меняет волны, ускользая от пеленгаторов. Там, в радиоцентре абвергруппы, куда летят его позывные, прекрасно
Отдернув шторку на окне, он поглядел в темноту – где-то там, скрытый от них деревьями, несется по рельсам длинный состав. Конечно, ничего отсюда не увидишь, да и смешно пытаться визуально определить, есть в поезде передатчик или нет, но почему-то хотелось поглядеть – так уж устроен человек.
Шум поезда ближе, вот он уже проносится мимо них и уходит. Обернувшись, Николай Демьянович увидел: операторы расслабились – передачи не было. Теперь надо дожидаться следующего.
Сегодня как раз такой день – по расчетам, неизвестный радист должен выйти в эфир, обязательно должен: во времени его сеансов есть определенная логика, некая система, которую удалось нащупать, ухватить и предугадать наиболее вероятные дни и часы появления в эфире позывных ФГТ, вызывающих ДАТ.
По расписанию скоро пойдет поезд с Урала и состав из Москвы. Надо ждать, хотя от нетерпения просто зудит все тело и почему-то чешется голова. Жена частенько шутила, что ее Демьяныч потому и лишился волос, что постоянно запускал в них пятерню и начинал скрести ногтями, как завшивленый. Да, волос у него почти не осталось – так, жидкая поросль над ушами да на затылке, но чешется, будто там шапка кудрей, густых, как у абиссинского негра.
Прошло два грузовых состава – операторы снова насторожились, но опять безрезультатно.
«Пусто-пусто, как дупель в домино, – с горькой иронией подумал Козлов. – Вот тебе и романтика контрразведывательной работы: одни лазают по заброшенным поселкам, стирая в кровь ноги, другие часами слушают эфир, третьи вылетают в срочные командировки за тысячи километров, а пока все так же пусто-пусто!»
И не дает покоя работа особой группы. Генерал серьезно обеспокоен последним докладом у наркома – человека невоздержанного, грубого, крикливого, не способного уважать никого, кроме старших себя по положению. А кто в наркомате выше его? По возрасту он молод – всего сорок четвертый год, но кричит и унижает людей старше себя, имеющих больший опыт работы в органах. Что произошло там, при докладе?
Козлова на доклады к наркому не приглашали – тот полагал, что есть черновая работа, для выполнения которой существуют трудолюбивые муравьи в погонах, а подполковник как раз один из них. Зачем муравью созерцать высокое начальство, слушать разговоры, не предназначенные для его ушей? Знай свое дело, выполняй приказ, а думать за тебя поставлены другие. Но Козлов так работать не привык и не любил.
Генерал Ермаков исповедывал иные принципы, выслушивал мнение каждого сотрудника, проверял им свое мнение и мнение других – в спорах, как известно, рождается истина. За годы совместной работы подполковник привык приходить к нему со своими сомнениями и предложениями, но знал, что далеко
Изучение личных дел пока ничего не дало. Работа продолжается, проверяются родные и знакомые генералитета и, видимо, Алексей Емельянович Ермаков не зря намекнул при беседе с глазу на глаз, что враг один. Николай Демьянович его прекрасно понял, но что они смогут сделать вдвоем, пусть даже всем отделом? Нарком редко отступался от своих замыслов, практически никогда, а замысел у него уже есть, иначе зачем Ермаков, присутствовавший на докладе, завел такой разговор?
– Уральский подходит, – прервал мысли Козлова офицер радиослужбы.
– Внимание, – предупредил подполковник.
– Идет встречный из Москвы, – снова раздался в тишине голос офицера службы перехвата. – Оба поезда пассажирские...
– Есть! – воскликнул один из операторов. – Пеленг!
Не в силах сдержать волнение, подполковник вскочил, подошел к рабочему столику, на котором, слушая данные операторов, вели свои красные нити офицеры радиоперехвата. ФМГ опять вышел в эфир! Теперь нет сомнений, – рация работала из поезда, но из какого? Их два – один следует с Урала в Москву, а другой из столицы на восток. И надо же было им встретиться именно здесь, как раз в момент сеанса! Или это еще одна уловка врага?
Пока связывались с другими машинами, Козлов нетерпеливо хрустел пальцами – ну скорее бы, сколько уже ждали, когда же?
– Точно, из поезда работал, – подтвердил офицер перехвата.
– Из какого? – подполковник потер лоб кончиками пальцев. – А вдруг он едет пассажирским? Как тогда?
– Маловероятно, – с сомнением скривил губы офицер. – Технически трудно провести передачу в переполненном поезде. Они ходят редко, даже если пассажиров мало, то как спрячешься от них? Опять же и поездная бригада.
– Что? – непонимающе посмотрел на него Козлов, пораженный мелькнувший у него догадкой.
– Я говорю, есть поездная бригада, – недоуменно повторил офицер. – Проводники, машинисты, ну кто там еще, не знаю, я не железнодорожник.
– Да, вот именно! – невпопад ответил подполковник и впился глазами в расписание поездов.
Не в поездной ли бригаде таится paзгадка? Они тоже знают расписание и могут подгадать время передачи под встречный поезд. Опять же, у них есть возможности вести передачу скрытно от пассажиров – существуют служебные купе, а если вражеские агенты работают в паре, то один может страховать другого во время сеанса.
И как это раньше не пришло ему в голову? Молодец Волков, дал толчок мысли, ухватил их за хвост, а теперь надо вытянуть из норы притаившихся гадов, только осторожненько, но не медлить и не наломать дров, чтобы не спугнуть раньше времени, не дать им уйти, затаиться и снова начать выстукивать в эфир свои позывные: похоже, они пока чувствуют себя в полной безопасности, и не надо их разубеждать.
Номера поездов известны, следовательно, не составит труда установить всех, кто входит в поездные бригады. Потом уже дело техники: тщательно проверить каждого, понаблюдать, проехаться вместе с ними по маршруту, хотя бы в качестве пассажира.