Камешек в сапоге
Шрифт:
Судьи уселись за стол, и наступила мертвая тишина. Всем было жутко интересно.
— Итак, — начал я. — Бургомистр обвиняет нового начальника стражи в том, что он порочит власть. Так? — я обратился к бургомистру.
— Э-э… мне-э…, — начал тот. — Вы меня не так поняли…
— Рот закрой! Ты! Только что дословно сказал: «Порочит власть»!
— Насмешник, признаешь обвинение?
Тот, услышав это, приосанился, хотя в жутких обносках это выглядело довольно комично, собрался было дать
— Или может, хочешь выдвинуть встречное обвинение? — вкрадчиво предложил я.
Секунду подумав, тот решил — «помирать так с музыкой!». Что даже если жестокий розыгрыш — он отыграет свою роль до конца. Ну никак он не мог в глубине души поверить, что все это — правда. Что, наконец, пришла хоть какая-то справедливость. (Я все это ощущал). Но он решительно кивнул:
— Хочу!!! Я обвиняю Веншрада Покреуса — в расхищении и присвоении налогов, несправедливости…
В общем, много там чего. А в нем погиб оратор. Хотя может и не погиб. Вдохновившись моим молчанием, он заодно обвинил и всю городскую верхушку. Припомнив все их многочисленные прегрешения. Оттуда моментально раздались крики и ругань.
— Тишина в суде!
Но меня не захотели услышать.
— Малыш! — я махнул рукой. Раздались хлопки тазеров и дикие вопли от скорчившихся на земле фигур, с радостью приобщившихся к прелестям цивилизации… и тут же вкусивших от них полной мерой.
— В суде должна соблюдаться тишина! — веско произнес я и поощрительно замолчал…
— Всё? — спросил я, когда Зирг закончил свою обвинительную речь.
— Всё…
— Что скажете бургомистр?
— Ложь и наглая клевета! Я радел о благе города денно и нощно…
— Стоп! — перебил я его. — Насмешник, кто может подтвердить твои слова?
Нашлись в толпе свидетели. И рискнули высказаться. Видать сильно накипело. А может, как всегда надеялись на «доброго царя», которому продажные бояре не докладывают. И он не знает о страданиях простого народа…
«Да — брал. Да — утаивал. Да — не заботился…», — я посмотрел на судью и помощников, сидящих за столом с диким сумбуром в душе и растерянными лицами. На их глазах творилось неслыханное и небывалое.
— Итак, Ваша честь — каково ваше решение?
— Но я же не знаю, что положено по закону…
— А сейчас закон — это вы! Представьте, что на его месте находились бы вы. Каков был бы приговор?
Бывший горшечник, мрачно ухмыльнулся и произнес: — Известно какой… — повесили бы меня…
— Ну вот! А вы говорите — законов не знаете! Огласите приговор. Виновен или… не виновен.
Он уставился на меня силясь понять, чего хочу — я. Но моя каменная и совершенно равнодушная морда ничем не могла ему помочь.
— Можете посовещаться с помощниками, — все так же равнодушно посоветовал я.
Он
— Виновен, Ваше сиятельство. Приговор — повешение…, — горшечник произнес это так, как будто повесить должны были его — и он сам себе огласил приговор.
Я «прислушался» — он был до конца уверен, что все происходящее не более чем моя жестокая шутка. Вот оно в чем дело.
— А имущество, нажитое неправедным путем конфисковать в пользу города…, — продолжил я его мысль. — Так?
— Да! Неправо жил… пусть и издохнет — как собака! А имущество — конфисковать в пользу города. Продать и деньги в казну для помощи неимущим и голодным, — решительно и со злобой глядя на меня, произнес он и стукнул кулаком по столу. (Вот теперь он точно был уверен, что его повесят).
— Ну, и чего ты ждешь Насмешник? Исполняй приговор.
— Но стража… мне может не подчиниться…
— Кто не подчиняется законной власти — тот смутьян и бунтовщик. А для тех, кто служит - приговор известен заранее, — я посмотрел на сильно приунывшую стражу, — веревка! Исполнять приказы власти — это их долг! Им за это деньги платят… и немалые.
— Связать его! — весело и глумливо скомандовал двум ближайшим стражникам новый их новый начальник.
В общем, казнь прошла весело и с огоньком. Бургомистр орал что-то о высоких покровителях, о законе, о самозванцах. Предлагал даже схватить меня и предать суду. Народ наслаждался бесплатным представлением.
Только после того как реально задрыгался в петле бургомистр. Только тогда новый судья поверил. Я это «почувствовал». Заодно он хотел грохнуться на колени от всей души поблагодарить меня. Я пресек его порыв кратким:
— Сидеть!!! Судья ни перед кем не встает на колени! Иначе, после этого — он не судья. Ты видимо ещё не всё понял. Никто не смеет угрожать судье! Ты…! И вы — его помощники! Последняя надежда всех этих людей, — я обвел рукой стоящих на площади. — Последней надежды на справедливость! Ибо, все должны знать — Император справедлив…
Я повернулся: — Помнится начальник, ты обвинял ещё кого-то? — вкрадчиво поинтересовался я у Насмешника.
— Да!
— Так постарайся, чтобы обвиняемые не сбежали… и дожили до суда. И чтоб их имущество не растащили. Ты теперь справедливая власть.
Он кликнул из толпы ещё пару помощников и работа закипела…
Глава 30.
Предлагаем пособия: том первый: "Для тех, кто вяжет", второй: "Для тех, кто завязал".