Камикадзе на прогулке

Кукса Олег Владимирович

— Я знаю. Признаюсь, я немного тоскую по Новому Веймару. Это один из красивейших городов, которые я знаю.

Пабло хмурился все больше и больше. Неужели он думает, что я перееду в Веймар насовсем? Вот глупенький! Но ведь мне еще учиться и у читься у Герберта Вайса и его друзей-мастеров.

— Герберт действительно показал, как пользоваться ножом и наносить Синеву на лезвие, — продолжил Ханс. — Но он особо просил оценить качество кромки ножа. Даже сказал, что это полуфабрикат — но оскорблять это произведение мастера такими грубыми

словами я бы не осмелился. Это прекрасный нож, не так ли?

Я вытащила из сумочки мой метательный нож. Один из последних. Вытащила его из ножен.

— Прекрасная работа, Ханс. Но вот, что мы хотим получить с Гербертом. Сканируйте кромку вашим Небесным Куполом.

— Вы его заметили? — удивился Ханс.

— У меня тоже Небесный Купол, Ханс. Они так мило воркуют между собой, что трудно не заметить — моя девочка просто сильнее и глушит вашего энергона-мальчика. Но, смотрите. Во время броска поражающая способность ножа увеличивается.

Я резко встряхнула своим ножом.

— Сканируйте.

Ханс охнул. На кромке выступили все три вида смертоносной энергии Новой Женевы. Чуть-чуть, но этого хватило бы, чтобы пронзить насквозь любую, даже молекулярно уплотненную кожаную броню.

— Энрике! — крикнул Пабло. Тот оглянулся, кивнул головой. Один из официантов повесил на стенку веранды напротив нас деревянную мишень со стилизованным рисунком морды медведя. В зале стало намного шумнее.

— Ваш бросок, Ханс.

Тот улыбнулся, поднялся, вынимая нож Гюнтера. Резко размахнулся, выпустил нож почти идеально, но немного опоздал. Нож ударился в самый низ мишени, воткнувшись очень глубоко. Да, нож был прекрасен.

— Левый глаз! Левый глаз! Левый глаз! — закричал Фернандо, стуча пустым бокалом об стол. Его клич поддержали наши вояки. Музыка стихла. Все придвинулись ближе к мишени.

Порадуем публику.

Я мягким, изящным движением приподняла ножны метательного ножа. Он выскользнул из ножен, подхваченный импульсом Мясорубки, и полетел к мишени. Пабло не сдержался, и тоже метнул свой нож. Оба ножа ударили в мишень почти одновременно — точно в оба глаза медведя. Зашипело и задымилось прожженное ножами, словно кислотой, дерево.

Зал вспыхнул волной аплодисментов и криков.

— В руках бойца, владеющего Мясорубкой, этот нож попадет туда, куда он захочет? — сказал Ханс. Вряд ли это был вопрос, но я кивнула, вынимая свой нож из мишени:

— Не все наши ребята могут бросать свои ножи так, как я. Но куда они хотят — эти ножи попадают. Вот такие ножи мы хотим делать с Гюнтером этой осенью в Веймаре. Моя разработка, плюс немецкое качество заготовки. Должна получиться неплохая комбинация. А теперь смотрите.

Я послала мысленный импульс симбионту ножа — тот втянул в себя остатки враждебных энергетик Катастрофы с кромки лезвия. Затем я поднесла нож к пробитому им отверстию. Нож впитывал оставленную им энергетику — отверстия прекратили дымиться. То же самое сделал и Пабло.

— Этот нож направлено

умеет впитывать все три энергии, Ханс. Лучше всего он это делает со своей энергией, но одну боевую капсулу чужой Черноты он в себя из раны успеет впитать. Так что наши бойцы могут лечить себя с помощью ножа после боя, когда меня нет рядом.

— Sehr gud! — выдохнул Ханс.

— Теперь вы понимаете, почему я пока не продаю кому попало эти ножи? Каждый нож признает только своего владельца, в чужих руках он будет бесполезен, даже опасен. Эти ножи должны служить армии и Проводникам, а не бандитам.

— Я бы не относился к нему, как мертвому куску дерева. Он — живое продолжение меня, моей воли, — подтвердил Пабло, — Он разумен и подчиняется приказам, словно щенок, выращенный в моем доме.

— Я впечатлен вашим мастерством, фройнляйн! Зигмунд Штейер, к вашим услугам, — ко мне подошел глава каравана, сидевший за столом Фернандо.

Я перевела свой взгляд на Ханса. Да, в чем-то их лица были похожи.

— Ханс?

— Да, дядя. — Ханс кивнул головой.

Зигмунд Штейер глубоко и озабоченно вздохнул.

— Я хотел сообщить об одном событии вашему глубоко уважаемому алькальду, но, вижу, что должен обратиться к вам, Светлана. В Веймаре появился один из таких ножей, о которых вы сейчас говорили.

— В Веймаре? — я была немного удивлена.

А затем до меня дошло.

Рейдеры месяц назад напали на одну из дальних ферм Двадцать Пятого Форта. Два наших бойца погибли — силы были слишком неравны. Как сказали выжившие пеоны с соседней фермы, в отряде Рейдеров было три гролла-воина. Меня тогда не было в Форте, а Ланс был значительно севернее. Некому было перехватить такой сильный отряд, и бандиты быстро скрылись через ущелье в горах.

У одного из наших погибших этот нож был.

— Я взял на себя смелость привезти этот нож сюда, к его владельцам. Его выставили на продажу на аукционе оружия. К счастью, на этом аукционе мой племянник был и сумел понять, что этот нож следует выкупить любой ценой.

— Это не проблема, — я потянулась за чековой книжкой.

— Деньги не понадобятся, Светлана, — возразил Ханс, — Полиция уже ведет следствие, и деньги мне возвращены. Мне жаль только, что один из жителей Веймара оказался замешан в это грязное дело.

— Кто?

Ханс посмотрел на меня, затем окинул взглядом присутствующих. Я поняла — незачем выносить сор из избы.

— Полиция Веймара будет очень стараться, — заверил нас Зигмунд, — Но следствие еще идет. А пока я рад вернуть этот нож ее создательнице.

Один из помощников Зигмунда вытащил шкатулку и передал ее Зигмунду. Тот медленно протянул ее мне.

Я раскрыла ее, вытащила нож. Стала видна эмблема Двадцать Пятого Форта. Я нашла взглядом Сергея, младшего брата Александра Шелестова, который был принят в отряд самообороны Форта после его смерти. У него на глазах застыли слезы. Он, сканируя, тоже узнал нож.