Камикадзе. «Божественный ветер» в истории Японии
Шрифт:
Особо в указах сёгунского правительства говорилось о регулировании торговли с иноземцами. Изоляция была строгой, но не полной. Торговать с Японией в виде исключения разрешалось китайским, корейским и голландским купцам. Японским торговцам и чиновникам из владения Сацума (современная префектура Кагосима) было позволено на своих судах прибывать на острова Рюкю. Из владения Цусима (часть современной префектуры Нагасаки) купцы могли ездить в Корею. Корейская торговля ограничивалась только островами Цусима. Голландцы и китайцы в качестве привилегии имели право прибывать на остров Кюсю, в порт Нагасаки. Для голландцев в гавани Нагасаки определялся крошечный, искусственно созданный в 1634–1636 годах остров Дэдзима (Дэсима), где была построена небольшая голландская деревня и несколько строений торговой фактории, принадлежавших
Второй эдикт «закрытой страны» был выпущен в 1634 году, третий — в 1635. Третий эдикт досконально доводил до сведения подданных Японии, какие кары их ждут в случае попытки покинуть страну или вернуться в нее после отъезда.
В четвертом эдикте 1636 года, включавшем в себя 19 статей, говорилось о потомках южных варваров (португальцев и испанцев), которые подлежали обязательной депортации. Японцы, адаптировавшие кого-либо из этих потомков европейцев, обязаны были передать их вместе с детьми португальцам, выезжающим из Японии.
В 1639 году сёгунское правительство издало последний эдикт, в котором сообщалось, что любой португальский корабль отныне не имеет права заходить в японские порты. Всякое судно, нарушившее эдикт, подлежало уничтожению вместе с экипажем. Уже в следующем году сёгунат выполнил свою угрозу. Корабль, прибывший из Макао в Нагасаки с тем, чтобы возобновить отношения с Японией, был задержан, а команда, 74 человека, арестована. Только 13 китайцев из числа экипажа получили от властей разрешение вернуться обратно, остальные были преданы смерти.
В 1640 году правительством было учреждено специальное сёгунское ведомство по расследованию — «Кириситан сюмон аратамэ яку», целью которого было искоренение католицизма и тотальное истребление христиан. Крещеных японцев выявляли чиновники ведомства и в случае сомнения применяли практику, называвшуюся эфуми (эбуми) — топтание святых изображений (фумиэ — картина, на которую наступают). Для определения приверженности к христианству испытуемому давали крест или медную пластинку с изображением распятия или ликом девы Марии и заставляли попирать это изображение ногами. Отказ топтать святой предмет являлся свидетельством принадлежности к христианству, и верующий подвергался физическому уничтожению. Впервые такая практика была применена в Нагасаки в 1626 или 1629 году. Как инструмент контроля над христианством эфуми просуществовало до 1858 года.
К 1660 году в Японии христианство в целом было искоренено. Во всяком случае, так докладывали центральным властям чиновники с мест. В 1663 году запрет на исповедование христианства во всех провинциях и местностях был оформлен законодательно, что нашло отражение в добавлениях к своду «Букэ сёхатто».
Серия эдиктов, запрещающих христианство, не остановила самых верных его приверженцев. Они продолжали тайно исповедовать католическую религию. Скрытое христианство получило в Японии название какурэ кириситан. Скрытые христиане в полном составе своих общин меняли место жительства или вели двойную жизнь, открыто исповедуя буддизм и синтоизм и тайно — христианство. Такой «секретный» католицизм продолжал существовать в стране более двух веков, вплоть до отмены преследования христиан незадолго до событий 1868 года. В середине XIX века около 30 тысяч христиан старой веры — мукаси кириситан, как их тогда называли, вышли из подполья и легализовали свою деятельность.
На протяжении всего периода Эдо военное правительство всячески поддерживало буддизм как противника католицизма. Буддийским храмам вменялось в обязанность приписывать к ним всех жителей именно как буддистов. В компетенцию храмов и буддийских священнослужителей этой эпохи входила и регламентация социальной жизни японского населения, а именно регистрация рождений, браков, поступление на работу, перемена места жительства. Такой контроль эффективным образом препятствовал распространению и развитию христианства.
Нелюбовь
Когда в 1945 году закончилась война на Тихом океане и оккупационные американские войска пришли в Японию, многие японцы увидели их впервые. До этого они могли видеть лишь их искаженное изображение на пропагандистских плакатах. Некоторые японские жители удивленно спрашивали: «Кто это? Это что, американцы? Неужели это американцы? Какие красивые!»
В Токио и других крупных городах в настоящее время к иностранцам более-менее привыкли. Но в провинции, в небольших городах, и сейчас дети, увидев иностранцев, показывают на них пальцем, как будто они никогда их не видели даже в кинофильмах, и кричат: «Гайдзин да!» — «Иностранец!» Нередко то же самое вслух произносят и взрослые при неожиданной встрече, а пожилые люди, особенно женщины, почти всегда, увидев иностранца, широко открывают глаза и рот, в упор разглядывают его и обязательно провожают взглядом. Бывает, японцы без стеснения обсуждают иностранцев в их же присутствии, что знающим японский язык не всегда доставляет удовольствие. Не очень приятно иностранцам, знающим японские обычаи и приехавшим на такой интернациональный остров как Хоккайдо, куда со второй половины XIX века начали съезжаться колонисты со всей Японии, видеть, как японцы после случайного соприкосновения с ними в общественном транспорте начинают отряхиваться. Делают они это так же как, согласно традиционным синтоистским обрядам, после посещения дома покойного — стряхивая правой рукой скверну (зло, злых духов, несчастье) с левого плеча (обряд очищения — хараи). Такое отношение к не японцам представляет собой неординарное и, очевидно, индивидуальное явление. Разумеется, в современной американизированной и европеизированной Японии молодежь и люди среднего возраста не относятся к приехавшим в их страну, в частности европейцам, недружественно. Для этого в настоящее время нет особых причин. Но отдельные представители старшего поколения, которые помнят войну, еще и сейчас считают американцев врагами.
Попытки прекратить самоизоляцию Японии предпринимались странами Запада неоднократно, в том числе и со стороны России, желавшей наладить с соседней восточной страной торговые отношения. Российские цари проявляли интерес к Японии и отправляли туда своих посланников с целью заключения договоров: Петр I (1672–1725) — в начале XVIII века, Екатерина II (1729–1796) — в конце XVIII века, Александр I (1777–1825) в начале XIX столетия. Однако эти попытки оканчивались без желаемого результата.
Обособлять себя от остального мира в условиях становления в стране капитализма и изменений социального характера было невозможно. Этого не желали и ведущие державы мира. В 1852 году из Америки и России почти одновременно вышли корабли с целью «открытия» Японии. Американской эскадрой командовал Мэттью Колбрайт Перри (1794–1858), русско-японской миссией руководил вице-адмирал Ефим Васильевич Путятин (1803–1883).