Камилла
Шрифт:
Папа резко притянул меня к себе.
– Прости, я был нехорош сегодня утром. Мне надо успеть сделать миллион дел в очень короткое время. Я становлюсь раздражительным. Ну, я пошел. – Он похлопал меня по плечу, потом повернулся к маме: – Не сердись на меня, Роуз. Я был настоящим медведем в это утро. Прости.
9
Днем перед концертом я спросила у мамы:
– Что это папа хотел мне сообщить?
– Он сам тебе скажет, дорогая.
– Но меня не будет дома, когда он вернется вечером. Ты не могла бы сказать
– Ах нет, нет, дорогая, нет, я не смогу. Мне бы не надо упоминать об этом сегодня утром. Во всяком случае – ничего такого, из-за чего стоило бы расстраиваться.
И она стала говорить о том, что новенького из одежды стоило бы мне купить.
В тот день давали Третий фортепиянный концерт Прокофьева, и я старалась представить себе, что рядом со мной сидит не мама, а Фрэнк. Я подумала, может, мне разрешат в какое-нибудь воскресенье пойти на концерт с Фрэнком. Потом мало-помалу музыка захватила меня. Это была как раз та музыка, которую Фрэнк посчитал моей, но сейчас мне казалось, что это не только моя, а наша музыка, моя и Фрэнка.
– Тебе нравится, дорогая? – шепотом спросила мама.
– Да.
Фрэнк ждал нас после концерта.
– Мама, – сказала я, – это Фрэнк Роуэн. Фрэнк, это моя мама.
В толпе на ступеньках они с трудом пожали друг другу руки.
– Я позабочусь о ней, миссис Дикинсон, – сказал Фрэнк. – И постараюсь привести ее домой не поздно.
По тому, как мама улыбнулась, я поняла, что Фрэнк ей понравился.
Когда мы остались одни, Фрэнк сказал:
– Давай не откладывая пойдем поедим. Я обещал Дэвиду привести тебя пораньше.
Потом он посмотрел на меня в моем темно-зеленом воскресном пальто и зеленой шапочке и проговорил:
– Какая ты красивая сегодня, Камилла. Кажется, ты с каждым днем становишься все красивее и красивее.
Мы пошли в тот же самый ресторанчик, где были накануне.
Когда мы сели за столик, Фрэнк сказал:
– Мона и Билл сегодня опять подрались. Я просто начинаю ненавидеть свой дом. Мне бы так хотелось поехать учиться в колледж, но боюсь, на это не хватит денег. Придется поступать в Нью-Йоркский университет. Не то чтобы я был против университета, но мне хотелось бы оказаться в другом городе, чтобы не жить дома.
Владелец ресторана, который вчера не показывался, подошел к нам и сказал:
– Добрый вечер, Фрэнки.
– Добрый вечер, мистер Риччиоли, – отозвался Фрэнк. – Как идут дела?
Когда я услышала имя Риччиоли, у меня все захолодело внутри.
– Отлично, отлично, – сказал мистер Риччиоли, потирая руки. – Помпилия спрашивала, почему это ты больше не приходишь?
– Был занят в школе, – ответил Фрэнк. – Передайте ей, что зайду на днях.
Мистер Риччиоли посмотрел на меня с дружеским любопытством.
– У тебя новая девушка? – спросил он.
– Конечно, – сказал Фрэнк. – Вы же знаете, у меня каждую неделю новая девушка. А Помпилия остается королевой среди всех.
В ресторан вошли новые посетители, и мистер Риччиоли пошел их встретить. Я сидела, тупо глядя в тарелку.
– Какой же я дурак, что привел тебя сюда, – сокрушенно заметил Фрэнк. – Но обычно
– Вот как, – пробормотала я.
– Слушай, это все вздор, что я ему наговорил. Пойми, у меня никогда не было таких чувств, какие я испытываю к тебе, Камилла. А другие – ну, мне нравилась их внешность, то, что снаружи. В тебе мне нравится все – и то, что снаружи, и то, что внутри. Мы с Помпилией просто весело проводили время, но, в сущности, ей наплевать на меня, как и мне на нее. Иначе я не привел бы тебя сюда. Послушай, не заказать ли нам равиоли? Или ты предпочтешь пиццу?
– Пусть будут равиоли, – сказала я. И добавила: – Луиза говорила, в прошлую субботу ты ходил на ланч с Помпилией.
Я тут же пожалела о том, что сказала. Какую глупость я сморозила и только разозлила Фрэнка!
– Вот как? – сказал он. – Вообще-то это никого не касается. Но, к твоему сведению, я был у Дэвида.
– Я не хотела… – начала было я. – Прости, Фрэнк.
– Ладно, забудем, – сказал Фрэнк. – Луиза, она… Ладно, забудем. Расскажи мне что-нибудь про звезды. Мне так нравится, когда ты говоришь о звездах.
И я долго рассказывала ему, что знала о звездах и о планетах.
– Этим летом, – сказал Фрэнк, – нам надо выбраться за город и посмотреть на звезды вместе.
И мне подумалось, что если Фрэнк строит планы на лето, то я не могу оказаться очередной Помпилией Риччиоли.
Как только мы покончили с едой, Фрэнк отвел меня на Перри-стрит.
– Мне надо вернуться домой, Кэм, – сказал он. – Ты мне звякни, как будешь готова, я за тобой тут же приду, мне тут пять минут ходу.
– Хорошо, – согласилась я. Фрэнк поздоровался с миссис Гаусс и сказал, уходя:
– Я зайду к Дэвиду, когда приду за Камиллой.
Миссис Гаусс провела меня в гостиную.
– Не будьте у него слишком долго, мисс Дикинсон, – предупредила она. – У него сегодня плохой день. Я было хотела позвонить вам и отложить ваш визит, но он настоял на том, чтобы вы пришли.
Я пересекла холл и вошла в комнату Дэвида. Он находился на больничной кровати. Кровать была приподнята, он сидел, опираясь на подушки. Дэвид выглядел усталым, было заметно, что его мучает боль.
– Спасибо, что пришла, – сказал он. – Или заставила себя прийти?
– Да нет, я сама хотела, – возразила я.
– Что ж, хорошо. Прости, что принимаю тебя в постели, у меня сегодня плохой день. Если мама тебе там наговорила, чтобы не утомлять меня и все такое, так ты не обращай внимания. Я сам скажу, когда устану.
Я пододвинула к нему больничный столик, так, чтобы он мог легко дотянуться до карт и до шахмат.
– Карты и шахматы в нижнем ящике письменного стола, – сказал он.
Я достала то и другое, села к нему на кровать. Как здорово было с ним играть! Когда я играю с Луизой или с девочками из класса, то мне очень легко выигрывать. Они соображают так медленно, что мне делается скучно. У Дэвида оказался острый и ясный ум. Я забыла, что сижу на больничной кровати на том месте, где должны бы быть его ноги, так я была поглощена игрой.