Камни, веер, два меча
Шрифт:
За спиной прозвучал хохот Руэны, громкий и обидный. Торн выкрикнул: «Войдите!», я отступил от двери, и в комнату вошел все тот же слуга с большим подносом. Всего лишь трапеза для син-тара и его спутников. Посередине подноса на блюде истекали медовым соусом две упитанные курицы. От вида воткнутых в них ножей у меня перехватило горло. Я обернулся к господину, и…
— Даже не думай! — Торн мрачно наставил на меня палец. — Мало мне траура по Готару! Не расстраивай свою невесту, видишь, какое у нее лицо?
Жестом он показал слуге поставить
— Юко, ты сказала «Идущие-против-ветра», — напомнил Торн у меня за спиной. — И я вижу, для тебя это не просто слова.
— Их считали блаженными идиотами, которые всегда идут против судьбы. Так оно и было, наверное, но они внезапно набрали силу. Из-за них нас с отцом сослали из столицы Сента в Ямата, — сквозь зубы проговорила Юко. Мне вдруг захотелось как-то утешить ее, и я даже убрал руки за спину, чтобы не допустить неловкости.
— Как там говорил тот торговец, в самую задницу священной чайки, — криво улыбнулся господин. — Сочувствую. Твой отец был старшим прорицателем таррана Сента, я же правильно помню? Отец часто говорил, что у меня вместо памяти ситечко для чая. Но имя вашего рода — Эйнари — мне знакомо.
— Да, — ответила Юко. Она вдруг встала и зашагала по комнате, судорожно сжимая руки. Мне почудился под ее ногами хруст глиняных черепков. — Он имел большое влияние на прежнего правителя. Отца нынешнего арантара и наместника Фуманзоку.
Было видно, как сложно даются Юко эти слова. Она словно боролась сама с собой. Будто одна часть ее давно хотела выплеснуть из себя всё это, а другая все еще боялась гнева сильных мира сего. Девушка покосилась на Торна. Как он отнесется к тому, что так запросто упоминают правящую фамилию Тарланга? Но господин с мрачной улыбкой сказал:
— Благословенный арантар справедлив и силен, как я знаю. А вот брат его — та еще ядовитая гадина.
Юко шумно вздохнула — то ли от ужаса, то ли от облегчения.
— Те отравления в Сента, когда син-тары боролись за трон, — сказала Юко. — Отец говорил, что за всем этим стояли Идущие-против-ветра. И наместник Фуманзоку, оказывается, среди них. А обвинили старшего прорицателя. Отца… Моя мать…
Голос девушки дрогнул, она остановилась у двери, постояла так, глядя в потолок и кусая губы. Потом глухо продолжила:
— Моя мать слегла с нервной горячкой и больше не поднялась с постели. В Ямата мы уехали уже вдвоем с отцом.
Я усилием заставил себя сидеть смирно. Только склонил голову, вознося молитву каму. Пусть будут милостивы к несчастной душе. Должно быть, они уже дали матери Юко новое перерождение.
— Если твоего отца признали убийцей, как он отделался одной только ссылкой? — спросил Торн, видя, что Юко молчит и не спешит продолжать.
— Прямых доказательств его вины не нашли, — тихо
Юко подошла и села назад на подушку. Наши взгляды встретились, и девушка сердито отвернулась к оберегающей. «Бедная девочка», — прошептала Руэна и обняла Юко за плечи. Странно было видеть, как одна девушка обнимает другую с такой почти материнской заботой. Гладя мою невесту по волосам, оберегающая сказала:
— Эти Идущие-против-ветра… Мару смотрела на меня волком, а от благословляющего жеста наместника я и вовсе потеряла сознание. Да и пристальный взгляд этого рудокопа мне тоже не понравился. Ставлю свой дорожный посох против лучшего меча из тарской оружейной, что эти прекрасные люди умеют распознать оберегающих.
Руэна помедлила и добавила:
— И даже вывести из строя.
После чего задумчиво замолчала.
— А я вот не знаю, на кого поставить, — подхватил беседу господин син-тар. — Кто смахнул с игральной доски Готара? Хидэки или Фуманзоку?
— А какая разница? — отозвалась оберегающая. — Тут важно другое: я бы не пошла туда, куда меня так милостиво приглашает этот рудокоп с браслетом Идущих.
— И как мы без него выполним второе задание отца? — спросил Торн и ответил сам себе. — Подумаем на сытый желудок. Еда стынет!
Торн подвинул свою подушку поближе к столику, и я поспешил присоединиться. Быстро отрезал самый сочный кусок курятины, положил печеных бобов и передал тарелку господину. Следом оделил Юко и Руэну. Оберегающая осмотрела куриную ногу, принюхалась. Предвкушение вкусной трапезы на ее лице сменилось подозрением.
— Что, придворный повар Ямата, завидуешь таланту местных мастеров ножа и вертела? — подмигнул ей Торн, поднося кусок курятины ко рту.
— Не ешь! — воскликнула Руэна и ударила син-тара по рукам.
— Руэна, какого ёкая? — взвился Торн, гневно глядя на оберегающую.
Та смело встретила взгляд син-тара. Я на всякий случай тоже поставила свою тарелку на столик. Кажется, я начинала понимать…
— Не хочешь ли ты сказать, оберегающая, — Торн особо подчеркнул последнее слово, — что гостеприимный мастер Рору — отравитель?
Голос у син-тара был такой, будто большей глупости он в жизни не слышал.
— Если ему товарищ из Идущих-против-ветра Фуманзоку дал пару уроков, почему бы и нет? — Руэна скрестила руки на груди.
Атари тоже отложил куриную ножку, не донеся до рта. При всех его порывах заслонить господина грудью, вряд ли он мечтал о короткой и бесславной карьере дегустатора ядов при дворе Ямата.
— Милая моя оберегающая, — тон син-тара был снисходительный, и Руэну явственно перекосило. — Как в сказке про ловкого Дзуки, «кому удача благоволит, тому ум без надобности». Давай подумаем вместе.