Камни, веер, два меча
Шрифт:
Справа от меня оказалась Руэна, за ней Торн, а Атари разместился по левую руку. В этих серо-голубых одеждах мы казались четверкой послушников, удостоенных трапезы у настоятельницы. Та будто бы прочитала мои мысли.
— Этот цвет горного неба к лицу вам, — сказала она, разливая по пиалам чай. Голос у настоятельницы был тихий и будто бы отрешенный. — В монастыре Последнего рубежа путника не спросят, что он оставил там, внизу, в мирской жизни. Просто пейте и ешьте, и пусть все тревоги унесет ветер, прилетевший с перевала.
Я с удовольствием
— Извините, а рыбы у вас не найдется? — очень серьезно спросила оберегающая.
Судя по звуку, Атари слева от меня поперхнулся чаем.
— Госпожа Руэна шутит, — проглотив свой пирожок, тут же вступил Торн. — Какая может быть рыба в горах?
— Вяленая? — с надеждой уточнила оберегающая. — Наверняка сюда добираются какие-нибудь торговцы.
— Вам не нужно беспокоиться, что кто-то из мира внизу потревожит ваш покой, — все тем же отрешенным голосом сказала настоятельница. — Ваши скитания завершены. Вы пришли домой.
— Мой дом — тарран Ямата, — возразил Торн. — И я там, уж извините за нескромность, не последний человек.
— Титулы не имеют значения здесь, — безмятежно сказала настоятельница и отхлебнула чай. — Все равны перед небом там, где до него почти можно достать рукой. Каму горных вершин примут вас, как давно потерянных детей. Дышите глубоко и дайте безмятежности этого сурового края ласково обнять вашу измученную душу.
— Спасибо, это очень поэтично, — сказала Руэна сразу после того, как прожевала сразу два пирожка. — Мы не планировали задерживаться. Нам надо…
— Что есть планы человека рядом с волей каму? — настоятельница поставила пиалу на стол и опустила руки на колени. Взгляд ее будто бы подернулся пеленой. — Они привели вас сюда не случайно.
— Как привели, так и выведут, — довольно невежливо отозвался син-тар. Но настоятельница посмотрела на него с едва заметной улыбкой.
— Вам незачем уходить. Здесь ваш дом. Каму указали вам его. После всех лишений, что вы испытали, стоит ли спорить с их волей?
Я глянула на Атари. Тот ответил мне озадаченным взглядом.
— Волей каму и моего покойного отца, — Торн достал из-за пазухи свиток, — я и пришел сюда. Вы, жрица храма при монастыре, можете ли засвидетельствовать, что син-тар Торн, старший из син-таров Ямата, выполнил задание покойного?
Голос Торна был непривычно серьезным. Но настоятельницу это не смутило.
— Есть ли что-то более противное духам, чем состязание родных друг другу людей? Я возьму этот свиток и подарю каму самой глубокой пропасти, что к западу от нашей обители. Тебе незачем идти дальше, син-тар. Волей судьбы ты…
— Вот только не надо про судьбу! — услышала я свой собственный голос. — Просто подтвердите выполнение задания, и все!
— Зачем? — искренне удивилась настоятельница. — Чтобы
— Это какая-то неправильная жрица, — ничуть не смущаясь, громким шепотом сказала Торну оберегающая. — Может, на нее стоит надеть твой амулет, прочищающий мозги? Тебе в рудниках он здорово помог!
— Что есть амулеты? — ровным голосом отозвалась настоятельница. — Всего лишь игрушки для взрослых детей. Здесь они не понадобятся вам. Здесь есть все, чтобы жизнь ваша наконец-то обрела смысл.
— Что они кладут в эти пирожки? — Руэна с подозрением оглядела свой. — Может, не стоит нам это есть? Не успеем оглянуться, а уже просветлились и дарим свитки каму самой глубокой пропасти.
У син-тара был смущенный и одновременно сердитый вид.
— Значит, вы отказываетесь подтвердить мое задание?
— Что есть отказ? — настоятельница налила себе еще чаю, поднесла пиалу к лицу и с явным наслаждением вдохнула. — Лишь укрепление разделенности мира на да и нет, на свет и тьму, на белое и…
— И чай не стоило пить, пожалуй, — Руэна аккуратно поставила свою пиалу на древний столик. — Только очухались от рудничного газа!
— Руэна, а ты можешь подержать эту достойную женщину? — Торн, похоже, вконец разозлился. — Я надену на нее амулет, каму вернут ей здравый рассудок, мы получим свою воображаемую печать на свиток и пойдем уже наконец дальше.
— Можно взять в плен тело, но свободу мыслящего ума не удержать никакими…
— Подержать? — Руэна с сомнением глянула на настоятельницу. — Вот если бы она скажем начала размахивать ножом в твою сторону… Как думаешь, у нее есть нож? И сможешь ли ты ее довести до покушения? Сколько там за это причитается, Атари?
Мой жених замер с пиалой в руках, припоминая уложения таррана. Я же под шумок взяла последний оставшийся на тарелке пирожок и уже без стеснения проглотила его целиком.
Лицо настоятельницы вдруг озарилось улыбкой.
— Простите мне эту небольшую шалость, достойные гости. В жизни настоятельницы монастыря не так уж много веселья, — она посмотрела мне прямо в глаза и добавила. — Ты ведь знакома с Кашики Каменные Яйца? Как он любит повторять, в юморе сокрыта недостающая часть мудрости.
Над столом сгустилось молчание. Я не знала, что и ответить. Наконец, Руэна осторожно спросила:
— То есть вы на самом деле нормальная?
— А ты думаешь, блаженная старушка могла бы управлять монастырем на сотню с лишним душ? — лукаво сощурилась настоятельница. — Это ведь не только читать душеспасительные проповеди. Всех этих людей нужно накормить и одеть, а значит, где-то добыть на это звонкие хоны. Каму одарили наш суровый край целебными травами, которых нет больше нигде на Тарланге. А нашу настойку на горном звездоцвете не брезгует поставить на стол и сам благословенный арантар! Я угостила бы вас, но под сенью монастыря мы не пьем дурманящих голову напитков. Готовим только на продажу.