Камуфлет

Чиж Антон

– Вы помогали.

– Могу ли знать как?

– Когда выкладывали главный козырь проницательного сыщика и называли их содалами. В мозгу жертв возникало желание немедля совершить одно действие. Такой психологический фокус. «Содал» – всего лишь курок, которой взвел я, а нажали вы. При помощи списка «Primus sanguinis». Это ведь приказ на казнь был, а вы думали, шпаргалку вам подкинули! Работает безотказно. Бьюсь об заклад: извозчики излагали словесный портрет лучше филеров, услыхав словечко «приметы». Ведь так? – и юноша улыбнулся милейшим образом.

Родион

Георгиевич лишь дернул ус, сильнее, чем нужно, что выражало легкую растерянность, и спросил:

– В таком случае откройте В.В.П.

– «Ваше Величество Петр»

– Прекрасно, потому что просто! – искренно восхитился Ванзаров. – Да и со смыслом тонко: дескать, Парис, из-за которого пала Троя… Таланты вафи обфирны. Но неужели и «Пять капель смерти» написали, да и статейки?

– Романчик – это привет вам лично от старого знакомого из парижской клиники, где он умер… Кажется… А статейки – затея Берса. Начитался уголовной макулатуры, вот и захотел дыму напустить где не надо, глупец… Но в импровизации тоже сгодилось. Вашу идею с объявлением оценил. Однако не довольно ли расспросов?

– У меня осталось только три. Позволите?

– Что ж, валяйте.

– Как доставили ковчежец с дачи к Финскому вокзалу?

– На моторе князя. В пятницу вечером получил с корабля в торговом порту и отогнал в Озерки, загрузил поклажу, привез к Финскому, а мотор оставил на самом видном месте дожидаться, пока на извозчиках круги нарезал. Заодно могли найти свидетелей, что князь был на площади. Вот бы голову поломали!

– Кто уехал по вафему паспорту в Париж?

– Оставьте его, мальчик ни в чем не замешан. Он влюблен в меня… Я не мужеложец, просто для достижения цели любые средства хороши. Кстати, у вас остался последний вопрос. Наверняка про Антонину Берс. Или про Софью Петровну желаете?

– Ответ на него уже известен… Да ведь вы чудовифе! – сказал наконец Родион Георгиевич.

– Я знаю. Великие дела требуют великих преступлений. Жаль, что им помешал умный сыщик, – юноша решительно поднялся. – Нам требуется найти выход из нынешней ситуации. У меня предложение…

Ванзаров согласился рассмотреть его тщательно и непредвзято.

– Мы стоим друг друга. И можем разойтись миром. Обещаю исчезнуть из России и никогда не появляться. В качестве гарантии готов передать вот это… – он протянул картонную папку.

В ней оказались: карточка из секретной картотеки с акронимом В.В.П. вместо фамилии, вырванный лист из крестильной книги Всехсвятской церкви в Гатчине, листы из классных журналов Александровского лицея, также список учащихся коммерческого училища, история болезни пациента Морозова из клиники душевных болезней и прочие документы, сопровождающие человека по жизни. К каждому прилагалась фотография разных возрастов. Черты породы были видны ярко. Действительно, можно поверить.

– Это все?

Юноша помахал криво оторванной половинкой листа:

– Также предлагаю половину состояния князя.

Коллежский советник привычно спрятал за пояс бесценную папку,

подхватил принесенный пакет, быстро подошел к столу и выбрал серебряную птичку. Затем скинул упаковочную бумагу и зажал в обеих руках по фениксу.

Молодой человек не смог победить эмоции, запрокинул голову и захохотал. Все же, придя в себя, утер слезы:

– Да, этот камуфлет почище моего будет! Но все же я рад ему. Как это восхитительно, дергать судьбу за усы! Ведь сколько раз мог провалиться, да хоть вчера в «Дононе». Но все же цена того стоит. Держать вас на невидимых ниточках, встречаться лицом к лицу и каждую секунду балансировать на грани разоблачений – разве это не прекрасно?! Какое счастье вершить ход истории исподтишка!

Ванзаров шевельнул теми самыми усами судьбы, стиснул пичуг и сказал:

– Кто я такой, чтоб вмефиваться в ход истории и божественное провидение! Пусть оно и рассудит. Выбираете одну птицу, поворачиваемся друг к другу спинами, чтоб осколками не поранить соперника, на счет «три» заводим ключики. Если повезет вам, предъявите Джуранскому фигурку и скажите: «По приказу вафего командира отпуфен». Вас не задержат. Согласны?

– Если скажете, как разыскали птицу.

– На сгоревфей куче пепла аккуратный клочок письма с приказом убить Менфикова и подписью Николая Берса.

– Правильно. И что?

– Нелогично. Стал искать настояфую улику. Нафел в глубине камина… Так как?

Юноша внимательно пригляделся к птичкам, что-то сравнил и выбрал из правой руки.

– Чем бы ни кончилась дуэль, хочу выразить удовольствие и сожаление, что мы были противниками. Если бы я не обещал… Нам бы вместе трудиться, горы бы своротили. Что уж теперь… Но если повезет вам, помяните мое слово: карьеру в полиции не сделаете. Хоть и наглец отменный, но порядочный человек. Вы романтик, Ванзаров… – он неторопливо отодрал бутафорские усы и повернулся к окну.

Чиновник сыскной полиции пересек дверной порог, между ними осталось аршин десять, не меньше.

– Раз…

Где-то в доме тикали часы.

– Два…

Нет, в окно не прыгнет, гордость не позволит.

– Три…

Эта минута решила его участь. Ключик повернулся до упора. Феникс повел серебряной головкой и захлопал крылышками.

10 августа, после шести, +16 °C.

Около особняка князя Одоленского

Кажется, хлопок? Нет, показалось. Приказ отдан точный: ждать, в дом не соваться и следить за окнами. А приказы ротмистр выполнять умеет.

Мечислав Николаевич поправил сползший бинт, сурово огляделся, чтобы никто из агентов не заметил глупой промашки, и дал себе команду «стоять».

За парадной дверью послышалось движение. Брякнули внутренние створки, щелкнул наружный замок, лопнуло бумажное клеймо Ягужинского, и в открывшемся проеме проявился знакомый силуэт. Сюртук и.о. начальника сыскной полиции опять пострадал.