Канадский гамбит (Они называют меня наемником - 5)

Эхерн Джерри

О'Хара отправился исследовать разгромленный бивуак и доложил:

– Дано: убитых израильтян - ноль целых, ноль десятых. Убитые террористы: на берегу - три целых, пять десятых. Еще три целых относим на счет кораблекрушения в речных порогах. Итого: семь целых. Поскольку даже здесь их заведомо было больше, резонно предположить: наши израильские приятели сосредоточенно преследуют и выводят в расход остальных. Решение задачи: капитан Фрост глаголет истину, следует уносить ноги.

– Что за дикая математика?
– осведомился Фрост.
–

Во-первых, когда это шесть и пять десятых составляли в итоге сложения семь целых? А во-вторых, откуда вообще взялись десятые, и что означает вся эта чушь?

О'Хара покосился. Элизабет и Кевин стояли поодаль.

– Один из убитых террористов рухнул прямиком в горящий костер, - сообщил ирландец.
– Осталось от бедняги примерно пять десятых... Но истинная сумма неприятельских потерь составляет, вопреки формальному исчислению, ровно семь единиц. Уразумел? И, между прочим, я имею степень магистра математики. Заруби себе на носу, филолог несчастный!..

Молодой врач, осмотревший, обработавший и заново перевязавший раны Фроста, подтвердил первоначальный диагноз Бесс:

– Переломов не наблюдается, артерии целы. Но полежать придется.

– Как долго?
– осведомился Фрост.

Проведя целый день в мягко плывшей резиновой лодке, наемник изрядно воспрял духом и телом. Сейчас его интересовало одно: много ли доведется потерять времени, лежа в госпитале.

Доктор задумался.

– В идеале - не меньше недели.

– В оптимуме?

– М-м-м... Дней пять, не меньше.

– А минимум?

– Вы спятили?

Вмешался О'Хара. Он отозвал врача в сторону и несколько минут негромко втолковывал ему что-то.

– Минимум определяю в одни сутки, - произнес доктор, возвращаясь.
– Нужно удостовериться, что нет никакой инфекции. Заражение крови после огнестрельных ранений унесло больше людских жизней, чем сами пули. Вы поняли меня, господин Фрост? Вот возьмем порядочный анализ крови - и будьте здоровы. В буквальном смысле...

Элизабет едва ли не со скандалом заставила наемника подчиниться. Но от успокаивающих и снотворных впрыскиваний Фрост отказался наотрез.

Луна стояла высоко, светила ярко, и Фрост, по доброй воле отвергший снотворное, никак не мог задремать. Часы, надетые теперь на правое запястье, показывали полночь. Наемник следил за бледными лучами, сочившимися сквозь тюлевые занавески, прислушивался к завывавшему снаружи ветру.

Бесс, как он помнил, осталась вместе с Кевином, в охотничьем домике неподалеку, а О'Хара - на пару с местным констеблем, - обосновался там же, объявив, что будет караулить до самого утра, пока не прибудет канадский отряд по борьбе с террористами.

Именно поэтому Фрост и беспокоился.

О'Хара, он хорошо знал это, не спал примерно сорок восемь часов. А местный констебль - что за констебли служат в маленьких провинциальных городках, капитан тоже знал, - сможет противостоять возможному нападению секунды три. От силы, четыре.

Фрост приподнялся на постели. С таким

же успехом - а, возможно, и гораздо лучше, - он мог улечься в домике, подле Бесс. И к ребенку поближе...

– Сестра!
– позвал капитан.
– Дежурная сестра!

В крошечной, четырехместной клинике он был единственным пациентом.

Дверь отворилась, хлынул поток яркого света, возник темный женский силуэт.

– Я здесь, капитан Фрост. Что-нибудь случилось?

– Я ухожу.

Наемник тяжело вздохнул и свесил ноги на пол. Женщина приблизилась. Пряный запах духов насторожил капитана. Сестра, виденная им раньше, не пользовалась парфюмерией. Да и выглядела изящнее. И платье носила, не брюки...

– Никуда вы не уходите, - негромко сказала женщина.

Фрост увидел очертания пистолета, неуклюжий, точно исхудалая пивная банка, глушитель. И ухватил подушку.

Не ахти какое оружие, годное разве что для потасовки в детской спальне да и то, шуточной потасовки. Удар подушкой пришелся по стволу одновременно с выстрелом. Пуля шлепнула в матрац, а Фрост кинулся на женщину.

Хорошенькая - пожалуй, красивая, - но злобный оскал и сверкающие от злобы глаза делали ее чуть ли не отталкивающей. Она шипела, пыталась высвободить захваченное наемником запястье, а свободной рукой норовила ударить противника в пах.

Негромко хлопнул новый выстрел - то ли случайный, то ли преднамеренный, и новая пуля вонзилась в стену.

Фрост рванул руку женщины вверх - особенно помогать себе левой наемник по-прежнему не мог, - и нанес круговой удар локтем по челюсти противницы. Женщина охнула, слегка обмякла. Выкрутив ей кисть, капитан заставил террористку выпустить оружие, а затем, вкладывая в замах все оставшиеся в теле силы, рубанул ребром ладони по горлу. И еще раз - уже по затылку, - когда мнимая сестра начала валиться на пол.

Фрост наклонился, выпрямился, раздался новый приглушенный хлопок. В груди женщины возникло аккуратное круглое отверстие, и по одежде начало стремительно расплываться багровое пятно.

Подобно бывшему конному полицейскому Каннингэму, нападающая оказалась обладательницей вальтера-ППК. "Уставное оружие у них, что ли?" - машинально подумал Фрост.

Быстро обшарив карманы убитой, наемник обнаружил запасную обойму, затолкал ее в рукоять пистолета. Потом вернулся к постели, насколько мог проворно облачился, засунул полурасстрелянный магазин в куртку, зашнуровал ботинки.

Фрост морщился при каждом движении, однако не охнул ни разу. Навряд ли милая особа, покоившаяся на полу, явилась в одиночку. Больница, почти наверняка кишела террористами. Привлекать их любопытство не стоило.

Стискивая взведенный вальтер, Фрост дохромал до коридора, выглянул.

Никого.

Но в регистраторской обнаружилась настоящая сестра милосердия - простертая неестественно, точно изломанная кукла. Под левой грудью на белом халате виднелись две алые дыры.

Фрост прошествовал в приемный зал.