Канал имени Москвы
Шрифт:
— Идёмте, — позвал Хардов, не глядя на своих спутников. — Они не опасны для нас больше.
И гид вступил в открывшийся тоннель.
Ева, не оборачиваясь, пошла за Хардовым. Вскоре к ним присоединился и Фёдор. Он уже сделал несколько шагов, но что-то заставило его обернуться и бросить на болота последний взгляд.
Обрубок щупальца телесного цвета, мёртвый червь, что завёл их сюда, лежал между двумя кочками на том месте, где его бросили. А длинная искривленная лунка под ним, залитая тёмной водой, показалась сейчас ухмыляющимся ртом. Фёдор нахмурился, и на какое-то мгновение его взгляд сделался
«Это и не болота вовсе, — подумал юноша. — Это маска, маскировка, скрывающая что-то гораздо более гиблое».
И следом волною чёрной колючей пустоты в нём поднялся вопрос, который чуть слышно слетел с его губ:
— И все же кто такая Лия?
Глава 11
Серебряные монеты
1
Раз-Два-Сникерс была сильно не в духе. А когда такое случалось, все, кто оказывался рядом, предпочитали вести себя потише. На взгляд Колюни-Волнореза, не то что поджали хвосты, а вроде как чувствовали себя виноватыми. Хотя за собой Волнорез никакой вины не видел. Ну, не отвечает Шатун на телефоны, заперся там на своей насосной станции («Великой-И-Загадочной-Насосной-Станции-Комсомольская», — поправил сам себя Колюня) и видеть никого не желает. Шаманит чего-то. Такое уже не раз бывало. Но потревожить, зайти к нему, конечно, никто из бойцов не рискнёт, своя жизнь дороже. Может, он в трансе, думает чего за своими засовами, где музыка играет, но все помнят, чем подобное может кончиться. Сказал нет — значит нет.
Народ, конечно, уважал Раз-Два-Сникерс и побаивался тоже, но чего бы она там ни кричала в трубку, пули от Шатуна в лоб народ побаивался больше. Хотя звонок важный, кто б спорил. Похоже, как смекнул Колюня-Волнорез, это была та самая лодка. Вот такие дела: та самая, что они ищут. Но вроде как без Хардова и девчонки, и ваще, месяц уже пролетел, но пойди их пойми. Тут политика. Тут нужен Шатун и Раз-Два-Сникерс, недаром что догадалась. За этим туманным (Колюня ухмыльнулся) и опасным словом «политика» скрывалось столько мудрёных тайн, что лучше не вникать. Да и ваще, держаться подальше. Почти как… как…
— Великая и загадочная станция «Комсомольская»! — нашёлся Колюня и смачно сплюнул. И тут же услышал:
— Волнорез!
Колюня обернулся, совершенно и вовсе не вжав голову в плечи. Раз-Два-Сникерс стояла в полном боевом снаряжении с туго набитым вещмешком.
— Останешься за старшего, — сказала она. Её гневные синие глаза показались Колюне очень впечатляющими, хотя вроде он и так в отсутствие Шатуна формально оставался за старшего.
— Понял, — кивнул Волнорез.
— Я к Шатуну. Эти ссыкуны не могут вызволить его со станции.
— Понял, — ещё раз кивнул Колюня.
— Строй всех. Мне нужна команда из пяти добровольцев.
— А-а-а…
— И не таких ссыкунов. Идти придётся ночью.
«Время, — думала Раз-Два-Сникерс. — Оно ускользает. Время. Чёртовы трусы, сучьи выродки, маменькины щенки. Всё приходится делать самой. А время уходит, уходит, тает прямо на глазах».
Она пыталась объяснить, как это важно, она кричала, угрожала, пробовала воззвать к разуму и, в конце концов, к их собственному
— Он не откроет никому, кроме тебя, — услышала она осторожный голос. — Я уже пытался. А вскрыть засовы… ну, сама понимаешь.
— Послушай, Фома, я знаю, что он там занят делом, но, мать твою, это самое дело только что проскользнуло у меня под носом!
— Приезжай…
— Фома! Ты у меня будешь на дмитровских причалах сортиры чистить!
— Знаю. — Голос Фомы больше не показался ей осторожным, он показался ей хрипловатым и больным. Словно простуженным. — Но я не могу. Прости.
— Ладно, — смягчаясь, сказала она. Уж кто-кто, а Фома точно не был трусом, просто очень хорошо знал Шатуна. Выходит, такие у нас издержки управления. — Но если его светлость появится до того, как я прибуду, скажи, что, похоже, я нашла лодку. Тяжёлый одномачтовый, скорее всего, недавно перестроенный шлюп. «Скремлин II». Не задерживать до принятия решения, а только наблюдать — у них «зелёная карта» от Тихона. Понял?
— Хреново дело.
— Не то слово. Да ещё, тех, кто нужен, на борту нет.
— Как так? А чего же ты?..
— Не знаю. Но что-то в ней…
— Интуиция?
— Не знаю. Потом поговорим.
Раз-Два-Сникерс подумала, стоит ли признаться, что они были не в курсе, какое сегодня число? Дошли до второго шлюза, но… Они не просто этого не знали. Они были шокированы, словно потеряли где-то изрядно времени. Однако Фома уже сказал:
— Ты редко ошибаешься. Я всё понял. «Скремлин II». Только наблюдаем.
Раз-Два-Сникерс почувствовала что-то вроде тени благодарности. Фома был смекалистым, понимал всё с полуслова. И надёжным. По части принятия верных решений. Колюня-Волнорез сильно уступал ему в смекалке. Но Колюня был верен, предан как собака. С Фомой обстояло сложнее. Раз-Два-Сникерс не смогла бы с уверенностью сказать, в чьих качествах она сейчас нуждалась больше.
— Я всё контролирую, — как будто в ответ её мыслям сказал Фома. — И в Дмитрове, и на шлюзах. Комар не проскользнёт.
— Фома, это не комар.
— Знаю. До своего приезда можешь ни о чём не беспокоиться.
— Хорошо. И прости, что на тебя наорала.
— Ничего. — Фома помолчал. И, чуть смущаясь, добавил: — У тебя были основания. Да. Пожалуй, ещё какие.
— Ладно. Ждите меня на четвёртом шлюзе.
— Послушай. — Голос Фомы уже приобрёл деловитость. Никаких обид. — Постарайся вызвать полицейскую лодку. Я знаю, что с этими дмитровскими козлами приходится утрясать кучу бумажек, но… может, они тебя послушают.
— Хорошо, — согласилась Раз-Два-Сникерс.
Это было правдой, Фома в очередной раз доказал, что зрит в самый корень: на вёсельном ходу капитана Кальяна уже не догнать. И насчёт полицейских бюрократов тоже было правдой: их лодки с электромоторами и на автономном питании были чем-то вроде знака высшей государственной власти. Даже богатейшие люди города, влиятельнейшие из купцов пользовались услугами гребцов, хотя и кичились своими караванами. Шатун получил бы полицейскую лодку без разговоров. Раз-Два-Сникерс тоже надеялась, что ей хоть и не сразу, но всё же удастся объяснить этим олухам, чьи задницы она сейчас прикрывает.