Канатоходец: Воспоминания
Шрифт:
Здесь в оценках надо быть, конечно, очень осторожным. Мне передавали слова А. А. Карелина о том, что возрожденное гностическое христианство, трансформировавшееся у нас в мистический анархизм, нигде в зарубежных странах не получило такого широкого отклика, как в нашей стране. К этим словам можно добавить, что, по-видимому, оно нигде не подвергалось и таким суровым гонениям.
Нужно признать, что мы жили и продолжаем жить в крайне разнородной и разноликой стране, в которой пришло в соприкосновение слишком много различных культур Востока и Запада. Единства — подлинного единства — не удалось добиться ни царскому режиму, ни его большевистским восприемникам.
3. Масштабы
Судя по отрывочным данным, мистический анархизм в 20-е годы (за короткий промежуток времени) получил весьма широкое распространение среди творческой интеллигенции — ученых, преподавателей вузов, художников, театральных работников из разных городов страны. Были контакты и с неконфессиональными духовными течениями. Где-то на Кавказе — контакты с сектантством. Была сделана даже попытка войти в соприкосновение с юношеством (скауты). Регулярно читались лекции на мировоззренческие темы в небольшой подвальной аудитории Музея Кропоткина; собиралось там, кажется, человек 70 или даже 100. По-видимому, точных данных о широте движения мы никогда не получим, даже если полностью откроются архивы, так как ради конспирации использовались различные наименования движения: Братство Параклета [204] , Орден Духа, Орден Света, Орден Тамплиеров [205] и кто знает, какие еще. Вернувшись после репрессий (1936–1954 гг.), я узнавал многих, но не говорил с ними: маски еще сохранялись. Не все были прежними. Кто-то, видимо, изменил, предавая других, кто-то просто переходил в другой стан без предательства, превращаясь в беспартийного большевика. Как во всем этом было разобраться? Кто-то, наверное, узнавал и меня.
204
Параклет — Дух-Утешитель, Защитник (греч.).
205
Последние три наименования приводятся и в статьях А. Л. Никитина [1991 а, б].
Помню о том, что А.А. Солонович (зная о предстоящем аресте), прощаясь, сказал мне:
— Теперь нас много, и какие-то корешки все же останутся.
Где они?
Я прощался с ним, стоя у хорошо знакомого кожаного дивана, на котором уже лежало новое одеяло, приготовленное для тюрьмы.
4. Жертвенность
У читателя, наверное, уже давно возник вопрос: зачем это было нужно?
По-разному можно ответить на этот вопрос.
В самой общей форме ответ звучит так: человек духовно одаренный и осознающий вселенскую ответственность — пневматик (термин гностиков, широко используемый А. А. Солоновичем) — так устроен, что в трагические дни должен действовать в любой обстановке. Но как? В безнадежной ситуации остается только идти на жертву. Это христианский ответ на поставленный выше вопрос.
Готовы ли мы его принять?
Я думаю, что мистические анархисты признали этот принцип. Об этом, во всяком случае, свидетельствует то, что и после арестов 30-х годов их активность не затухала.
Здесь возникает и еще один вопрос. Если старшие, опытные и достаточно зрелые готовы были встать на путь жертвы, то имели ли они внутреннее право звать за собой младших? Я думаю, что да. Они звали немногих и честно предупреждали обо всем, что может произойти. Всем
А могла ли быть какая-либо надежда на положительный или хотя бы не такой жестокий исход борьбы? Ранее, до начала массового террора, Солонович говорил о возможности в будущем спонтанного возникновения второй мировой войны и, соответственно, новой революции, которая сможет обрести иной, недиктаторский характер, если к этому времени будут духовно подготовлены люди. Он существенно ошибся в прогнозе.
Вторая мировая война действительно разразилась, но мы вместе с союзниками из западного мира ее триумфально выиграли. Затем началась длительная «холодная война» с прежними союзниками, и мы ее проиграли. Ожидаемая революция состоялась — диктатура большевистской партии пала. Но к этому времени практически уже не осталось духовно подготовленных представителей свободной мысли.
Политика диктаторов, уничтожавших инакомыслящих, была дальновидной — альтернатива драматична: если не они, то — гибель страны.
Но умно ли было это? Человечно ли?
Нам трудно понять смысл событий XX века. Мы скорее можем в какой-то степени осмысливать личную судьбу, но не общечеловеческую. Судьбинность — запредельна.
Обращаясь к терминологии, идущей еще от греческой философии, можно было бы употребить термин эпохе — воздержание от дальнейших суждений, или зон — над временность. Последний термин широко использовали гностики, желая в своей фантазии конкретизировать происходящее в запредельном. Сейчас, однако, мы не можем эти построения реинтерпретировать на современном языке.
5. Готовность российской интеллигенции к принятию нового мистического движения
Естественно возникает вопрос: почему мистический анархизм получил широкий отклик именно в России?
Я думаю, что это в значительной степени было связано с революционной обстановкой первых лет.
К революции русская интеллигенция готовилась давно. Долго и много спорили о путях ее развития. Спорили, но были едины в одном: верили в успех, в святость задуманного. Верили в народ, его творческую силу, его безгрешность. Готовы были преклоняться перед ним.
Но романтические чаяния не оправдались. Только большевики смогли обуздать обезумевшую жестокость. Все остальные партии оказались беспомощными — их позиция была слишком интеллигентной. Не выдержал испытания и традиционный анархизм. Беспомощной оказалась Церковь — а ведь как много раньше говорилось о Святой Руси. Центральной проблемой стал дефицит доброты, терпимости, порядочности.
Перед интеллигенцией, думающей и озабоченной, снова возник пресловутый русский вопрос: что делать?
Мистический анархизм, как показалось многим интеллектуалам, принес ответ на этот вопрос. Он должен был углубить христианство, вернувшись к его истокам, освободить его от догматизма, от ветхости отдельных его положений, снять нетерпимость по отношению к другим религиям, а также и к науке, внести в миропонимание мистичность, утерянную Церковью.
Сказанное здесь о роли революции в развитии нового религиозного движения может подтвердить и то обстоятельство, что А. А. Карелин, вернувшись в Россию, начал свою деятельность прежде всего как секретарь Всероссийской федерации анархистов-коммунистов. Хотя позднее эта деятельность отошла на второй план, а потом и совсем прекратилась, уступив место мистически ориентированной философии.