Кандидат в женихи

Лондон Кейт

– Да кто ты такой, чтобы мне выговаривать? – возмутилась она, подныривая под его руки. Поймав его изучающий взгляд, остановившийся на ее упругих сосках, четко вырисовывавшихся под шерстяной тканью сорочки, она невольно напряглась, ожидая, что последует дальше.

– Да, ты можешь позволить себе обходиться без бюстгальтера, – ухмыльнулся он.

– Я не желаю слушать советы от человека, одетого в один носок! – мгновенно парировала она. Подхватив большой пакет с собачьим кормом, Лэйси взбежала по ступенькам недостроенной лестницы, но тут рука Бирка схватила ее за лодыжку. Она дернула ногой, но он не отпустил.

– Все

в порядке, детка, ты сама на это напросилась.

Тогда она повернулась и прыгнула на него. Лэйси надеялась, что Бирк растеряется, отпустит ее и тогда она успеет выскочить за дверь. Но он лишь слегка пошатнулся и, крепко держа ее на весу, спросил:

– Ну, теперь ты, наконец, объяснишь, что все это значит?

Она начала брыкаться, и тогда он перенес ее на кушетку. Усевшись, Бирк зажал ее ноги своими коленями, придерживая за талию.

– Помнишь, я так же держал тебя, когда ты разозлилась, увидев меня целующимся с Энжи в конюшне? Правда, тогда тебе было только одиннадцать, но ты не слишком по взрослела за это время. Я ведь могу просидеть так всю ночь.

– Да уж, конечно, ты больше и сильнее. И я прекрасно помню, как ты возился в соломе с Энжи. Это просто чудо, что ты не спалил конюшню своими огненными поцелуями. – Лэйси гневно взглянула на Бирка и залилась слезами. – Неужели ты не можешь найти себе кого-нибудь еще, кроме меня?

Ей не нравились его нарочитое спокойствие и холодный взгляд. Когда у Толчифов такие глаза, их уже ничто не может остановить. У Паулины Толчиф был именно такой взгляд, когда она завела ее мать в комнату и отругала так, что даже спустя несколько часов после этого разговора у Ио Маккэндлис все еще тряслись руки.

Впрочем, ему скоро все это надоест, и он ее отпустит. Кто же в Амен-Флэтсе не знает, что Бирк предпочитает высоких блондинок с пышными формами!

– Ну вот, замолчала – и прекрасно. Тебе всегда нравилось дуться.

– Ничего подобного, – мгновенно откликнулась она и тут же плотно сжала губы: он не стоит того, чтобы с ним разговаривать. С какой это стати он вообразил, что все о ней знает?

– Нет, нравилось.

Почувствовав насмешку, Лэйси повернулась к нему. В конце концов, она руководит командой из четырех человек, так неужели не сможет справиться с каким-то Бирком?

– Тебе не следовало лезть ко мне целоваться на свадьбе Элсбет! – отважно заявила она.

– Только о свадьбах не надо, о'кей? Элсбет моя первая сестра, которая вышла замуж. А все эти легенды о приданом Фергюсов воплотились в жизнь: Дункан – и колыбель, Кэлум – и кольцо с гранатом, наконец, Элсбет – и шаль Уны… Я был в расстроенных чувствах, а ты воспользовалась этим.

– Не пори чепухи! – фыркнула Лэйси. – Ты же известный на весь город ловелас! Или я последний бастион, который сумел устоять перед великим покорителем женских сердец? Да и вообще, что произошло? Челси Лэнг тебя бросила?

– Она тут ни при чем.

– Она тебя бросила! Менее чем за шесть лет великого соблазнителя бросает уже вторая невеста. А вот интересно – почему? – Лэйси не хотелось признаваться в ревности, которую она испытывала, когда видела, как Бирк флиртует с другими женщинами. Он влюблялся и развлекался, а она даже не могла залепить ему пощечину, когда он вешал лапшу на уши своей очередной пассии. – Кстати, твоя одежда находится

в седельной сумке твоей лошади, которая направилась в конюшню Дункана, на ранчо. Я написала ему записку с просьбой ни о чем не беспокоиться. В отличие от тебя Дункан и Кэлум – прекрасные ребята. – Лэйси позволила себе ухмыльнуться. Это все, что она могла сделать, пока Бирк зажимал ее ноги.

Но зачем он поглаживает большими пальцами ее талию? И почему у нее учащается пульс от этих прикосновений? Когда-то, когда они еще были детьми, Бирк нашел и вытащил ее из-под дома Толчифов, где она пряталась, размышляя о своей матери. С тех пор он изменился – и остался тем же самым. От его черных лоснящихся волос пахнет шалфеем, на лбу и возле глаз пролегли морщинки, и это были единственные белые полоски на его загорелой коже. Мышцы лица были твердыми и сильными, особенно – безжалостные челюсти хищника. Да, он очень похож на своего отца, Мэтью Толчифа, – самого доброго человека, которого Лэйси когда-либо встречала в своей жизни.

Испытывая напряжение и беспокойство, Лэйси следила за тем, как Бирк изучает ее дом – медленно, по-хозяйски, – а ведь она не собиралась его ни с кем делить! Потомок индейцев-охотников, Бирк был самым молодым из братьев и поэтому представлял для нее наибольшую опасность.

Да, опасность, поскольку теперь она прекрасно сознавала, что не может оставаться равнодушной к его мужскому обаянию, что он способен всколыхнуть ее эмоции…

А Бирк заметил кукольный домик, который они когда-то смастерили; в те времена Лэйси мечтала о том, что когда-нибудь они будут жить вместе. Этот домик был обклеен обоями с кухни Толчифов, и в нем находился коврик, сотканный на первом ткацком станке Элсбет… Бирк оторвал взгляд от домика и удивленно посмотрел на Лэйси. – Ты его сохранила? Однако Лэйси вовсе не хотелось, чтобы к ней лезли в душу, особенно теперь, когда может явиться ее мать и вмиг разрушить тот комфортный и уютный мирок, который она для себя создала. А Бирк продолжал осматривать спартанскую обстановку ее дома – старая железная кровать, аккуратный платяной шкаф, миски для кошек, – задержав взгляд на фотографии семейства Толчиф, висевшей на стене в рамке. Эту фотографию подарила Лэйси его мать Паулина. Заметил он и шотландскую юбку, в которой Лэйси была на свадьбе.

– Как видишь, у меня нет стен, – нетерпеливо пошевелилась Лэйси, и в это время Деннис – отважный уличный боец – прыгнул к ней на колени и замурлыкал. Уставившись своими желтыми глазами на Бирка, кот прижался к животу Лэйси и замер. Тем временем Гизмо, весивший свыше тридцати килограммов, запрыгнул на кушетку позади Бирка и с интересом принялся изучать ситуацию. Затем пес взял в зубы плед, которым была застелена кушетка, и тихо зарычал. Лэйси закрыла глаза: ну вот, сейчас Бирк узнает и этот плед!

– Да ведь это тот самый плед, который моя мать соткала для тебя, не так ли? – поинтересовался он, осторожно вытягивая его из пасти ротвейлера. – Когда у тебя было плохое настроение, ты носила его на плечах даже в жару… В чем дело, Лэйси?

Он выпустил ее запястья, и она тут же закрыла лицо, пытаясь удержать рвавшиеся наружу рыдания. Но Бирк заставил ее отнять руки от лица и обнять его за шею. Затем, чуть привстав, он вытянул из-под них плед и накрыл ее плечи.

– Держи и перестань плакать.