Кандинский. Истоки. 1866-1907

Аронов Игорь

В Солнце звуки и мечты,Ароматы и цветыВсе слились в согласный хор,Все сплелись в один узор[Бальмонт 1994(1): 293].

Старый город Кандинского содержит в себе как реплику на упомянутые выше идеи, так и скрытый символический подтекст. На картине изображена одинокая женская фигура в средневековом платье, стоящая неподвижно, как будто в ожидании, перед городом за ее спиной. Закат Кандинского (1901; ЧС, Крефельд), напротив, изображает одинокого всадника, приближающегося к городу. Две картины кажутся взаимосвязанными: в Закате герой прибывает в город, а в Старом городе девушка ожидает его.

После

смерти своего дяди в Москве в марте 1901 г. Кандинский был в состоянии депрессии [100] . До середины августа Кандинский, занятый организацией «Фаланги», не мог покинуть Мюнхен. В это время Анна была в Москве. После открытия выставки «Фаланги» 15 августа 1901 г. он выехал из Мюнхена и приехал в Москву в середине сентября. По дороге в Москву или на обратном пути в Мюнхен Кандинский посетил Ротенбург, пока жена все еще оставалась в Москве до середины ноября, чтобы переслать в Мюнхен их мебель [101] . Эта ситуация усилила его чувство одиночества, а переживание смерти дяди обострило его мечту о любви, повлияв на создание Заката и Старого города.

100

В.В. Кандинский – Д.Н. Кардовскому, 13 марта 1901 г. (цит. по: [Avtonomova 1989: 49]). Очевидно, это был его любимый дядя Александр Сильвестрович Кандинский, московский адвокат. Письмо А.С. Кандинского Николаю Васильевичу Баснину от 21 февр. 1900 г. свидетельствует о поддержке, которую дядя старался оказать своему племяннику: А.С. Кандинский просит Баснина обратить внимание на «две картины Василия Васильевича Кандинского», выставленные в Обществе любителей художеств (АБ, ф. 469, ед. хр. 96, № 31).

101

В.В. Кандинский – Д.Н. Кардовскому, 13 марта, 24 марта и 9 авг. 1901 г., из Мюнхена; 16 сент. 1901 г., из Москвы (цит. по: [Avtonomova 1989: 49–51]).

Путешествие Кандинского в Россию осенью 1901 г. вдохновило его на создание Русского рыцаря (1901–1902; ил. 15), изображающего русского воина XVI или XVII в. на фоне осеннего пейзажа, подобного тому, что с глубокой лирической экспрессией был воплощен Левитаном в картинах, поразивших Кандинского в юности (ил. 6) [102] .

Из Москвы Кандинский писал Кардовскому, что он рад поездке своего товарища в деревню, где сохранилась «древняя Русь» [103] . Из этого видна очарованность Русью и самого Кандинского. Если героем его средневековых фантазий, рожденных в Германии, является западноевропейский рыцарь, то сейчас его герой – русский воин на коне, заставляющем вспомнить «буланку в яблоках» из детства художника.

102

Иван Билибин использовал подобный пейзажный мотив в заставке для журнала «Мир искусства» (1899. № 1. С. 195). Пейзаж в Русском рыцаре очень близок также пейзажу на фотографии из архива Кандинского (АК, bo^ite 10, № 227).

103

В.В. Кандинский – Д.Н. Кардовскому, 16 сент. 1901 г., из Москвы (цит. по: [Avtonomova 1989: 51]).

«Русский рыцарь», одинокий и неподвижный, находится у реки, отделяющей его от церкви на противоположном берегу. Написанный в обобщенных формах пейзаж с церковью, золотые купола которой мерцают на темно-голубом фоне леса, кажется нереальным, как его отражение в тихой воде. Эмоциональное напряжение, вызванное контрастом между красной одеждой воина и холодными тонами пейзажа, усиливается его позой. Судя по положению коня, воин был обращен лицом к церкви, но затем повернулся назад, задумчиво вглядываясь в нежные березы за его спиной, как будто мысленно беседуя с ними.

Образ березы – один из распространенных мотивов русской культурной традиции, содержащий множество подтекстов, от метафоры связи с русской землей до символа красоты, женственности, а также любовного переживания. Например, в одном из вариантов былины «Добрыня и Марин ка» Добрыня, кланяющийся матери при прощании с ней, сравнивается с березой, склонившейся к земле. В былине «Алеша Попович и Илья Муромец» Алеша мечтает, чтобы слава о нем дошла до кудрявой березы, то есть чтобы он прославился по всей Руси [Тихонравов, Миллер 1987: 379] [104] .

В русских сказках заколдованная царевна часто появляется из березы [Афанасьев 1913–1914: № 147, 154]. В популярном романсе «Русская песня», основанном на народной песенной традиции, береза метафорически отражает любовные страдания девушки:

104

Это издание былин имелось в личной библиотеке Кандинского.

Во поле березонька стояла,Люли, люли стояла,В чистом кудрява бушевала,В тереме девица горевала;Девицу с милым разлучают,Девицу с постылым обручают[Рабинович 1987: 379, см. также: Потебня 1883: 248].

Алексей Толстой использовал образ березы, чтобы передать сердечную печаль:

Острою секирой ранена береза,По коре сребристой покатились слезы;Ты не плачь, береза, бедная, не сетуй!Рана не смертельна, вылечится к лету,Будешь красоваться, листьями убрана…Лишь больное сердце не залечит раны![Банников 1986: 279].

В произведении Алексея Жемчужникова «Придорожная береза» (1895) лирический герой, подобно «русскому рыцарю» Кандинского, беседует с березой:

В поле пустынном, у самой дороги, береза,Длинные ветви раскинув широко и низко,Молча дремала, и тихая снилась ей греза;Но встрепенулась, лишь только подъехал я близко.Быстро я ехал; она свое доброе делоВсе же свершила: меня осенила любовно;И надо мной, шелестя и дрожа, прошумела,Наскоро что-то поведать желая мне словно –Словно со мной поделилась тоской безутешной,Вместе с печальным промолвя и нежное что-то…Я, с ней прощаясь, назад оглянулся поспешно,Но уже снова ее одолела дремота [Там же: 313].

Элегическое настроение, воплощенное в Русском рыцаре, может быть объяснено ностальгией Кандинского, вернувшегося на короткий срок на родину в первый раз после своего отъезда в Германию в 1896 г. Эта картина отражает переживания художника на нескольких уровнях. В сентябре 1901 г. Кандинский и Анна отправились из Москвы в Одессу, посетив прежде Ахтырку, где они жили в юности и где он написал сейчас несколько этюдов «золотой осени» (Ахтырка. Осень – ФМ, 10, и Этюд к Плотине – ФМ, 3). Поездка в деревни Московской губернии, богатой памятниками древнерусской культуры и истории, помогает понять обращение Кандинского к теме Руси как вновь пережитое соприкосновение художника со своими русскими корнями.

Московская губерния была также и местом рождения новой русской лирической живописи настроения в работах абрамцевских художников. Лирический образ природы в Русском рыцаре выражает ту же одухотворенную красоту простого пейзажного мотива, какую искали Нестеров, Левитан и другие художники абрамцевского круга.

Ностальгические переживания Кандинского, стимулированные посещением мест его юности, имеют и более глубокий подтекст. Воспоминание о счастливых днях с Анной в Ахтырке в их студенческие годы, очевидно, обостренное нарастающей внутренней сложностью отношения к ней, могло стать эмоциональным источником сложного состояния лирического героя Кандинского в Русском рыцаре, показанного в сцене, которая читается одновременно как встреча и как прощание. В этом контексте сопоставление одинокой березы и березы с двумя стволами подразумевает символическую интерпретацию темы одиночества в близости.

Тема любви, один из символических мотивов Встречи, Сумерек и Русского рыцаря, объединяет эти три картины. Встреча представляет мечту Кандинского о любви в сказочном мире средневековой Германии, Сумерки выражают его стремление к мистическому идеалу любви, а Русский рыцарь трансформирует противоречивое чувство художника к Анне в реальной жизни в символический, ностальгический образ.