Каникулы Элси
Шрифт:
— Доктор Бартон, — предупредил Помпей, широко открывая двери гостиной, где они сидели.
Мистер Динсмор торопливо поднялся, чтобы поприветствовать его.
— Что случилось? Что-то с моей маленькой пациенткой? — с тревогой в голосе спросил доктор, переводя взгляд с одного на другого, заметив следы необычного волнения на их лицах.
— Расскажи ему, Аделаида, — попросил Хорас, отворачиваясь в сторону, чтобы скрыть волнение.
Аделаида повторила все, что рассказывала брату. Она была не в состоянии скрыть своих эмоций, однако не выдала причину
— Не волнуйтесь! — весело возразил доктор, — она не теряет разума, как я вижу, вы оба предполагаете. Это просто провал в памяти, ведь она очень тяжело болела, и ее мозг в настоящее время так же слаб, как и все тело, но я надеюсь, что скоро они оба окрепнут.
— Давайте посчитаем, когда мисс Аллизон уехала? Год назад? Кажется, вы говорили в апреле прошлого года, да, мисс Аделаида? А теперь октябрь. Ну что ж, девочка потеряла приблизительно полтора года из своей жизни, и вполне вероятно, что она нагонит их, а если, предположим, даже и нет, то это не большая беда.
Мистер Динсмор почувствовал себя намного легче, Аделаида тоже.
— И в этом есть одна положительная сторона, мистер Динсмор, — продолжал доктор, глядя на него с улыбкой. — Вы можете пойти к ней, как только мисс Аделаида осторожно сообщит ей новость о вашем прибытии.
Когда Элси проснулась, Аделаида осторожно сообщила ей, что ее отец направляется в Америку, вполне живой и здоровый, и дня через два будет дома.
Слабый оттенок, напоминающий розовый, появился на бледных щеках маленькой девочки. Глазки засверкали, и сжав свои маленькие худенькие ручки, она воскликнула:
— Ох, неужели это может быть правда, что я увижу моего родного дорогого отца? А будет ли он меня любить, тетя Аделаида?
— Да, конечно же, милая, он сказал, что очень любит тебя и мечтает взять тебя к себе на руки.
Глаза Элси наполнились слезами радости.
— Теперь ты должна постараться быть очень спокойной, миленькая, и не позволять, чтобы добрая весть тебе повредила, — ласково проговорила ее тетя. — А то я боюсь, доктор скажет, что ты еще не вполне здорова, чтобы видеть своего папу, когда он приедет.
— Я постараюсь, — ответила девочка. — Я надеюсь, что он скоро приедет, и доктор позволит мне увидеть его.
— А теперь я тебе почитаю, — переменила тему разговора Аделаида, беря в руки маленькую Библию Элси, которую ей вернули несколько дней назад, так как она попросила ее сразу, как смогла разговаривать.
Аделаида открыла одно из ею любимых мест в книге пророка Исайи и стала читать тихим, спокойным голосом, который скоро убаюкал ее племянницу.
— Папа не приехал? — был ее первый вопрос, когда она проснулась.
— Ты думаешь, что ты достаточно бодро себя чувствуешь, чтобы его встретить? — улыбнулась Аделаида.
— О, да, конечно, тетя Аделаида, он здесь? — спросила девочка и задрожала от волнения.
— Боюсь, что ты еще недостаточно окрепла, — с сомнением сказала Аделаида, — ты так дрожишь!
— Миленькая тетя Аделаида, я постараюсь быть очень спокойной, только позвольте мне его увидеть, —
— Да, Аделаида, она права. Мой драгоценный, милый ребенок! Они держали нас врозь слишком долго. — Сильные руки осторожно подняли Элси и ласково прижали ее к сильно бьющемуся сердцу.
Она жадно смотрела ему в лицо. Оно было отражением нежнейшей любви и сострадания.
– Папа, папа, мой родной папа! — бормотала она, роняя головку ему на грудь.
Некоторое время он держал ее, молча лаская, затем осторожно положил опять на подушку, а сам сел рядом, крепко держа ее маленькую ручку.
Она подняла на него свои большие, кроткие глаза, затуманенные слезами. — Папа, ты любишь меня? — голосок ее прозвучал так тихо и слабо, что он едва уловил ее слова.
— Больше жизни, — и голос его задрожал от переполнявших его чувств. Он наклонился и ласково погладил ее по личику.
— А моя маленькая доченька любит меня?
— О, да! Очень, очень сильно! — и закрыв счастливые усталые глаза, она уснула.
С этого момента мистер Динсмор был постоянно возле своей дочери. Она едва выдерживала, если ему приходилось отлучаться на несколько минут. Она прижималась к нему с нежной любовью, которую он вполне разделял. Он никогда не расставался с ней даже на час. Элси, казалось, совершенно забыла их первую встречу, и все, что происходило между ними до самого начала ее болезни. Она разговаривала с ним так, словно они только что познакомились, и отец слушал ее с чувством, отчасти приятным и все же отдававшимся болью в сердце.
Безусловно, было большим облегчением, что она совершенно не помнила их отчуждения, и все же такая полная потеря памяти наполняла его сердце страхом, что ее рассудок, возможно, серьезно пострадал. Так проходили дни, со смешанным чувством надежды и страха, и он с нетерпением ожидал, когда сбудутся предсказания доктора и память ее восстановится.
Элси постепенно набиралась сил, так что теперь ее можно было переносить с кровати на диван, и когда она уставала от постоянного лежания, отец брал ее на
руки и ходил с нею или садился в кресло-качалку, терпеливо укачивая ее у себя на груди. Он часами мог держать ее, не обращая внимания на усталость, наоборот, он наслаждался тем, что мог своими ничтожными страданиями доставить ей больше наслаждения.
Миссис Травилла должна была покинуть их, так как ей необходимо было вернуться домой. Аделаида, сильно уставшая от постоянных переживаний и ухаживаний за больной, очень нуждалась в отдыхе. Итак, с помощью тетушки Хлои мистер Динсмор взял всю заботу о своей маленькой девочке на себя. Он давал ей лекарства, кормил ее, успокаивал и утешал, когда она не находила себе места, читал ей, разговаривал с ней, пел, прилагая все усилия, чтоб развлечь ее. Это была настоящая школа для него, в которой он ни разу не устал. Наблюдая за своей любимицей день и ночь, он спал урывками тут же, в ее комнате на диване, а преданная пожилая няня заменяла его возле кровати.