Каникулы с семейкой Шторм

Крыжановская Оксана Сергеевна

– Буду.

Мне протянули тряпочку с водой, из которой пришлось воду высасывать.

– А кружку трудно дать?

– Тебе пока нельзя двигаться, - извиняющее произнес Килиан.
– Когда усмиришь свою кровь, тогда кружку с водой и получишь.

Если бы я в этот момент пила воду из кружки, то, точно,

бы подавилась, а так только изумленно фыркнула:

– Откуда ты знаешь о моей крови?

– Я много чего знаю о тебе, а еще я чувствую твою боль.

– Вытягиваешь мою боль заклинанием?
– не поняла я.

– Нет, - покачал он головой.
– Только чувствую, и ничего не могу с этим поделать, и от этого мое сердце разрывается от боли.

– Мое тоже, - тихо произнесла я.

– Извини, что добавляю тебе проблем.

Уточнить, каких именно проблем, мне не дала влетевшая в комнату мама с лекарем.

Лекарь облегчил бою боль, после чем-то напоил (опять через тряпочку!), от чего я провалилась в сон.

***

Четыре дня прошли для меня словно в аду. Я лежала не двигаясь, пила через тряпочку, и в минуты бодрствования умирала со скуки, так как тот покацанный блондин больше не появлялся. Мама с лекарем мне разговаривать строго запретили, и если я возмущалась, поили сонным зельем. Так что на четвертый день я не выдержала и решила подняться с кровати.

Было трудно, тело слушалось с неохотой и нежеланием, но я все же заставила его принять горизонтальное положение, правда, при этом, чуть не упав и не разбив себе нос.

Дверь была открытой, поэтому я без проблем (если не считать проблемой короткие перебежки от мебели к мебели) выбралась из комнаты и направилась по стеночке вдоль коридора.

Обстановка узналась - это был мой дом. Хотя комната, из которой я выбралась, подобной узнаваемостью не отличилась.

Неожиданно дверь, возле которой я остановилась передохнуть, подло меня подвела, открывшись внутрь и потянувшей меня за собой. Я уж думала, что теперь меня запрут в комнате еще и из-за дополнительных увечий, как меня поймали крепки руки и изумленный мужской голос вскрикнул:

– Элла?! Что ты тут делаешь?!

Я подняла взгляд и в шоке вытаращилась на державшего меня молодого человека.

– Ястреб?..
– пораженно пробормотал,

и замахала головой.

Это, точно, не может быть Ястреб, ведь Ястребу намного меньше лет...

День рожденья! Я же обещала прийти!

– Ты узнала меня, Элла?
– не менее пораженно пробормотал парень, а затем развернул меня за плечи и заглянул в глаза: - Элла, ты, правда, меня узнала?

– Нет, я вас не знаю, - попыталась выдернуться, но парень держал крепко.
– Отпустите меня!

– Малиновка, я - Ястреб. Ты же узнала меня.

– Не может быть!
– испугано вскрикнула я.
– Ястреб мой ровесник, а вы уже явно взрослый дяденька! Отпустите или закричу!

Не знаю, какие из слов на него в этот раз подействовали, но мои плечи выпустили из захвата. И все бы хорошо, если бы мое движение было не слишком резким, а телу не требовалось опора для нахождения в горизонтальном положении.

– Элла!
– закричал "дяденька", хватая меня за руки.

Я испугано вскрикнула, так как еще одни руки схватили меня за талию. Резко подняв голову вверх, я выдохнула с облечением, так как поймал меня Килиан.

– Какого черта ты делаешь, демон?
– прорычал блондин, и его глаза заполнились цветом золота, а зрачки хищно вытянулись.

– Ух, ты! Дракон!
– восторженно воскликнула я.

На меня кинули недовольный взгляд. С чего это? Я же впервые дракона так близко вижу, так что за это можно было понять мое восклицание. Переведя не менее недовольный взгляд на "дяденьку", дракон зарычал:

– Отпусти ее, демон!

– Сам отпусти, дракон!

Оба "дяденек" были намного выше меня, особенно тот, кто демон, от чего мне лишь оставалось смотреть на них снизу вверх, переводя взгляд с одного лица на другое. И лица эти явно не вызывали в душе желание влезать в их спор.

А потом я почувствовала злость, гнев, раздражение.... И они, точно, не могли быть моими! Потому что мне было неловко и даже страшновато!

Дракон взглянул на меня и прорычал громче:

– Эдмон, не нарывайся. Отпусти. Ее нужно отнести в комнату.

– Это ты, Килиан, притормози коней. Элла, меня узнала, в отличие от тебя, - его ухмылка лучилась самодовольством.
– Правда, Малиновка, - подмигнул мне "дяденька".