Каникулы в Лимстоке. Объявлено убийство. Зернышки в кармане
Шрифт:
Я печально покачал головой.
— Во времена старой леди денег хватало, — продолжала Флоренс. — А потом все эти бедняжки умерли одна за другой. Мисс Эмили ухаживала за всеми по очереди. Она надорвалась на этой работе. Она всегда была такой терпеливой и безропотной. Но на нее всякое наговаривали, да еще и беспокойство из-за денег в довершение ко всему! Акции не приносят того дохода, который должны бы приносить, так она говорит; и почему я не должна ей верить, хотела бы я знать? Люди должны бы стыдиться самих себя. Обманывать леди вроде нее, которая ничего не понимает в цифрах и не может разобраться во всех
— В общем-то любой может в этом разобраться, — сказал я, но Флоренс не смягчилась.
— Это верно для тех, кто вполне самостоятелен, но не для нее. Она нуждается в присмотре, и пока она со мной — я намерена следить, чтобы никто не обманул ее и не огорчил как бы то ни было. Я все сделаю для мисс Эмили!
И, вперив в нас долгий пристальный взгляд, чтобы ее мысль проникла в наше сознание, преданная Флоренс вышла из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь.
— Ты не чувствуешь себя кровопийцей, Джерри? — спросила Джоанна. — Я чувствую. Что с нами происходит?
— Мы, кажется, здесь не слишком-то к месту, — сказал я. — Меган от нас устала, Патридж не одобряет тебя, преданная Флоренс не одобряет нас обоих.
Джоанна прошептала:
— Хотела бы я знать, почему Меган уехала?
— Мы ей наскучили.
— Не думаю. Хотела бы я знать… Как ты думаешь, Джерри, может быть, это из-за того, что ей сказала что-то Айми Гриффитс?
— Ты имеешь в виду — сегодня утром, когда они говорили на крыльце?
— Да. Конечно, времени у нее было немного, но…
Я закончил фразу:
— Но эта женщина действует, как слониха! Она могла…
Открылась дверь, и вошла мисс Эмили. Она была розовая, немного задыхалась и выглядела возбужденной. Глаза ее были очень синими и сияющими.
Она смущенно прощебетала:
— О, дорогие, извините, я опоздала. Я делала покупки в городе, и пирожные в «Голубой розе» показались мне недостаточно свежими, поэтому я пошла к мистеру Лигону. Я предпочитаю покупать их в последнюю очередь, тогда можно получить свежайшую порцию, только что из печи, и не следует покупать их днем раньше. Но я так огорчена, что заставила вас ждать, — вот уж беспардонность…
Джоанна прервала ее:
— Это наша вина, мисс Бэртон. Мы пришли слишком рано. Мы пошли пешком, а Джерри теперь шагает так быстро, что мы приходим всюду слишком рано.
— Ничуть не рано. Не говорите так. Чего-либо хорошего не бывает слишком много, знаете ли.
И старая леди нежно похлопала Джоанну по плечу.
Джоанна оживилась. Наконец-то, кажется, она имела успех. Эмили Бэртон обратила свою улыбку и ко мне, но с легким признаком робости, как бы обращаясь к тигру-людоеду в тот момент, когда можно ручаться за его безвредность.
— Очень мило с вашей стороны принять участие в таком дамском занятии, как чаепитие.
Эмили Бэртон, я думаю, представляла мужчин бесконечно поглощающими виски с содовой и курящими сигары, а в перерывах исчезающими для того, чтобы соблазнять деревенских девиц либо заводить интрижки с замужними дамами.
Когда я позже сказал об этом Джоанне, она заметила, что, возможно, мне хочется думать, будто Эмили Бэртон такого мнения о мужчинах, но, увы, это не так.
Тем временем мисс Эмили суетилась
Флоренс теперь сияла и смотрела на мисс Эмили с почти материнской нежностью, как на любимое дитя, играющее в «гости».
Джоанна и я съели гораздо больше, чем нам хотелось, — хозяйка так старательно угощала нас. Маленькая леди действительно наслаждалась тем, что она принимает гостей, и я чувствовал, что для Эмили Бэртон Джоанна и я представляем огромное приключение — два человека из таинственного мира Лондона.
Естественно, наша беседа вскоре перешла на местные темы. Мисс Бэртон тепло говорила о докторе Гриффитсе, о его доброте и высокой медицинской квалификации. И мистер Симмингтон — очень умный адвокат, он помог мисс Бэртон вернуть деньги из «Инком Такс», о чем она сама никогда и не думала. И он так добр к своим детям, предан им и своей жене… Тут она перебила сама себя:
— Бедная миссис Симмингтон, это так печально, когда маленькие дети остаются сиротами. Возможно, она никогда не была слишком сильной женщиной, да еще и здоровье ее недавно ухудшилось. Мозговая горячка — вот что это, должно быть, было. Я читала о подобных вещах в газетах. В таких случаях люди совершенно не понимают, что творят. И она тоже не понимала, иначе бы вспомнила о мистере Симмингтоне и детях.
— Это анонимное письмо, должно быть, слишком сильно потрясло ее, — сказала Джоанна.
Мисс Бэртон покраснела. С оттенком порицания в голосе она произнесла:
— Не слишком приятные вещи для обсуждения, вы не находите, дорогая? Я знаю, что там были… э-э… письма, но мы не должны говорить об этом. Гадкие вещи. Я думаю, лучше их просто игнорировать.
Конечно, мисс Бэртон могла себе позволить игнорировать письма, но для некоторых людей это не было так уж просто. Как бы то ни было, я послушно сменил тему беседы, и мы принялись обсуждать Айми Гриффитс.
— Она прелестна, она просто прелестна! — сказала Эмили Бэртон. — Ее энергия и организаторские способности великолепны. Она так добра к девочкам. Она так практична и современна во всех делах. Воистину она управляет нашим местечком. И абсолютно предана своему брату. Так приятно видеть подобную преданность между братом и сестрой.
— Неужели он никогда не ощущает, что она несколько давит на него? — спросила Джоанна.
Эмили Бэртон уставилась на нее с испуганным видом.
— Она принесла ради него огромную жертву, — сказала она с ноткой оскорбленного достоинства в голосе.
Я заметил нечто вроде «ах вот как?» в глазах Джоанны и поспешил перевести разговор на мистера Пая.
Эмили Бэртон несколько сомневалась относительно мистера Пая.
Все, что она могла сказать, повторяя это с некоторым подозрением, — что он очень добр, да, очень добр. Благороден, разумеется, и более чем великодушен. У него иной раз бывают странные посетители, но это, конечно, из-за того, что он много путешествовал.