Канкан на поминках
Шрифт:
Правда, ей пришлось обмануть кое-кого в отделе опеки роно, сообщить, будто Жанна и Игорь первые в очереди на усыновление, но в конце концов никто особо за строгим соблюдением очередности не следил. А другую супружескую пару, попробовавшую возмутиться, Анна Михайловна до дрожи напугала возможной гемофилией.
Недели через две после того, как мальчик стал законно носить фамилию Семенов, Жанна пришла к Анне и сказала:
– Мы никогда не забудем того, что ты для нас сделала, вот, возьми…
– Что это? – удивилась директриса, разглядывая бумажку.
– Наш
Анна Михайловна только вздохнула. Ей было ясно, что соседи просто хотят уехать от нее подальше. Скорей всего не хотят, чтобы рядом находился человек, который знает правду о рождении мальчика.
Не прошло и десяти дней, как Жанна, Игорь и младенец переехали. В их комнату вселилась тихая, бесцветная женщина с такой же бессловесной дочерью… Новые соседи оказались людьми приятными, водку не пили, шумных застолий не устраивали, и через несколько месяцев Анна Михайловна подружилась с ними.
Семеновых она больше не встречала, впрочем, ни Жанна, ни Игорь, ни тем более мальчик не звонили ей.
– А как они назвали сына? – тихо спросила я.
Анна Михайловна покачала головой.
– Не знаю.
– Почему? – удивилась я.
– Ну, они уехали, когда мальчонке едва месяц стукнул, все спорили. Игорь хотел назвать Виктором, а Жанна настаивала на Константине. Вот фамилию отлично помню, Семеновы они были.
Я горестно вздохнула. Интересно, сколько мужчин, носящих эту простую русскую фамилию, родилось в 1960 году? Да, у меня нет шансов найти парня!
– Адрес их новый не помните?
– Да откуда бы, – отмахнулась Анна Михайловна, – бумажку куда-то задевала, в гостях я у них никогда не была, хотя дом знаю и квартиру…
– Правда?
– Леночка, ну та, что с ними обменялась, моя новая соседка, покойная, к сожалению, часто рассказывала, какая неудобная была ее прежняя квартира, – продолжала Анна Михайловна, – хоть и отдельная, но жить в ней было невозможно. Дом, кирпичная пятиэтажка, стоял углом то ли в конце, то ли в начале улицы, квартира тоже угловая. Одна комната выходила окнами на Ильюшина, другая – на довольно шумную магистраль, по которой ездил трамвай.
Словом, покоя там не было никогда. Расположена квартира была на первом этаже. Трамвай именно в этом месте делал круг, чуть поодаль располагалась конечная остановка, и под окном вечно толкалась толпа. Так что в комнате, смотревшей на рельсы, спать было невозможно. Не лучше обстояло дело и в десятиметровке. Правда, по улице Ильюшина общественный транспорт не ходил, зато прямо у окна раскинулась автозаправка. Зимой еще ничего, а летом дышать невозможно…
– Мы на обмен пять лет тому назад подали, – бесхитростно радовалась Леночка, – только дураков все не находилось на нашу халабуду. Ну посуди сама, Аня, разве это жизнь? Ни минуты покоя! И вдруг такое невероятное счастье. Боже, как нам с дочкой повезло! Центр, тихо, пятый этаж, лифт, магазины, а то, что коммунальная, так даже лучше, у меня
На улицу Академика Ильюшина я приехала около трех часов. Добираться было страшно неудобно. Сначала по Ленинградскому проспекту до стадиона «Динамо», потом по Планетной улице почти до конца, затем налево…
Оказавшись на узенькой улочке, застроенной с одной стороны отвратительными панельными пятиэтажками, я высунулась из окна машины и спросила у мальчишек, куривших возле старого дуба:
– Где тут бензоколонка?
Честно говоря, лучше было бы поинтересоваться трамвайной остановкой, за сорок лет, прошедших с 1960 года, АЗС давным-давно могла сломаться… Но один из подростков вежливо ответил:
– А прямо в самом конце улицы увидите. Слева трамвай пойдет, а заправка справа.
Обрадовавшись, что в этом краю Москвы не произошло кардинальных перемен, я дорулила до нужного места и притормозила у пятиэтажного дома из светлого кирпича. Смотрелось здание лучше, чем его блочные соседи, но расположено было отвратительно. Наверное, Семеновы очень хотели сохранить тайну усыновления, раз поехали в такое место.
Заперев «Жигули», я вошла в подъезд и позвонила в первую квартиру, честно говоря, ни на что не надеясь. Слишком много лет отделяет нас от шестидесятого года. Небось здесь много раз сменились хозяева. И вообще, сегодня четверг, пятнадцать часов, люди в основном на работе…
Но дверь распахнулась сразу. На меня пахнуло смесью запахов чужой жизни. Здесь варили мясо, стирали белье и держали кошку. Впрочем, у нас дома живет сразу три особи из семейства кошачьих, вернее, две кошки и один кот, но такого вонизма нет. На пороге стояла молодая, очень полная женщина, лет ей было на вид чуть больше тридцати, а вес приближался к центнеру.
– Вам кого? – спросила она, вытирая о фартук красные мокрые руки.
– Семеновы тут проживают?
– Ну, слушаю, я Семенова.
– Простите, позовите, пожалуйста, Жанну.
– Кого?
– Жанну.
– Не знаю такую, – растерянно ответила девушка.
– Игоря Семенова тоже тут нет? – безнадежно вздохнула я.
– Папа, – неожиданно закричала толстуха, – поди сюда, тетка к тебе пришла.
В коридор выглянул полный лысоватый мужик в красных то ли трусах, то ли шортах.
– Ну, чего надо?
– Вы Игорь Семенов? – еле сдерживая радость, поинтересовалась я.
– Ну…
– Муж Жанны…
– Чего?
– Вашу супругу зовут Жанна?
– Не, – пробасил мужик, – Алевтина Петровна.
Я совсем растерялась.
– И вы никогда не жили в одной квартире с Анной Михайловной? Директрисой детского дома? И мальчик Константин…
– А, – протянул дядька, – вон оно что! Так то когда было! Жанка, стерва, от меня еще в шестьдесят первом сбежала! С полковником! Подцепила любовничка! Вы-то кто будете?
– Понимаете, – лихорадочно забормотала я, – мне срочно нужно найти мальчика, вернее, теперь уже мужчину, но в шестьдесят первом он был годовалым ребенком, ну, того, кого Анна Михайловна принесла вам вместо Костика.