Канон Равновесия
Шрифт:
«Что ты здесь делаешь в таком виде?»
Что делаю, что делаю… Гуляю. Погода прекрасная, морозец вон за пятки кусает, травка похрустывает.
Примерно так и ответил, вытащив из ее же памяти нужные слова. С жутким акцентом, но это к лучшему.
— Тогда догуляй, будь добр, до дома и хоть штаны надень.
А у самой взгляд оценивающий украдкой. Ну нет, уж прости, душа моя, у меня сейчас не сезон, не стоит, и терять время на веселье я не хочу.
Но взгляд давно оинокой женщины еще долго буравил мне спину.
Странно, но она не стала пока задавать обычных вопросов вроде «кто ты и откуда?». Первым делом она присела возле
Какая редкость.
Хороший грамотный маг этой Стихии — очень большая редкость. Как и грамотный маг Смерти, впрочем.
Я вгляделся в то, что она делала и покачал головой.
— Нет. Так нельзя. Переродить не получится, надо соединять.
— Но он отравлен и останется нежитью!
— Это неизбежно при его работе. Сохранить рассудок важнее.
Я взялся за нити. Задача — критически сложная. Работы — на много часов подряд. Прерваться, отложить на потом, взять перерыв на отдых — нельзя. И, надо отдать хозяйке должное, свое дело она знала. Почему с такими навыками она не практикует где-нибудь в столице, при дворе, не завела собственную клинику? Хотя, сомневаюсь, что такое понятие здесь вообще известно. Она умела подстраивать свои действия под напарника, зорко следила за состоянием пациента и легко контролировала сердечный ритм, дыхание и давление. Ее взгляд стал острее, и теперь она оценивала не только и не столько мою тушку, сколько умение. Да, мы тоже кое-чему учены…
— Как его зовут? — негромко спросила она.
— Рейнан. Рей по-домашнему.
— Не родной?
— Приемный.
— Кто он?
— По-вашему — дракон.
У нее округлились глаза, хотя руки не прервали работу.
— Драконы не живут с двуногими и вообще не держат их за разумных.
Я фыркнул.
— Рей — живет и держит.
Ведьма кивнула. Вопросы не были праздными, похоже, она задумала ритуал на имя и суть, потому и спрашивает.
— Настоящие родители живы?
— Мать — нет, отец… а демоны его знают.
Ее четкий деловитый подход мне нравился все больше. Мастер пусть и не высшего, но и далеко не среднего ранга.
— Самого тебя как зовут?
— Кхайнериар. Кхайнэ. Кот. На выбор.
— Тот, кто назвал тебя Котом явно поскромничал.
И голос у нее красивый, грудной. Не люблю голоса-колокольчики.
Тут она запела, и я заслушался, едва не забыв про дело. Вибрирующие переливчатые звуки начали сплетаться в нечто почти осязаемое, почти видимое. Они обволакивали, звали, манили, вытягивали, напоминали о небе и крыльях, о свободе полета и азарте охоты, и Рей впервые за все время слабо шевельнулся, но…
Зря она запела о любви. И я, дурак, не сказал. Откликнувшаяся было душа полыхнула в ответ ледяной тоской и снова закрылась, закуклившись сама в себе.
Песня тут же оборвалась, женщина растерянно захлопала глазами, приходя в себя от удара эмоций. Не важно, надо исправлять!
И я подхватил ту же магию, выстраивая ее на нужный лад, напоминая о том, что было Рею действительно дорого и уговаривая вернуться — ко мне.
Время полетело быстро. С раннего утра и до позднего вечера я бродил по осеннему лесу, изучая каждую корягу и каждый куст, возвращался в дом ведьмы порталами за полночь. Уходить дальше двух-трехдневного перехода мне не давал
О себе она почти не говорила. Ловко избегала расспросов, но по случайным оговоркам мне удалось понять, что живет она в этой глуши отнюдь не по своей воле и покинуть это место может только с кем-то. Нет, даже не так, с первым встречным, свалившимся ей на голову. То ли обиженный ухажер был так изобретателен в проклятиях, то ли еще что…Я не стал выпытывать и зря теребить наболевшее, зачем? Зато стало понятно желание помочь нам, и я готов был согласиться с таким прагматизмом охотнее, чем с красивыми словасми о помощи всему живому и о любви к ближним.
Обо мне она тоже почти не расспрашивала, чуя, что я не горю желанием выкладывать подробности своей жизни. Нас обоих это устраивало. Никаких лишних разочарований, недопонимания и ссор. Иногда и вовсе было просто приятно молча сидеть рядом, прислонившись друг к другу, и слушать треск огня в печи.
Время шло. Состояние Рея оставалось все таким же тяжелым, и я начал всерьез опасаться, что ему станет хуже. И я не удивился, когда, сказав о своем намерении уйти домой, услышал короткую просьбу:
— Возьми меня с собой.
3. Безнадежная охота
Из воспоминаний Намирэ Даэррэх Ильмерран
Иногда я думаю — а сумела бы я поступить так же, как мама?
Перед тем, как переступить границу портала, она знала своих нежданных гостей меньше месяца. Она понимала, что уходит навсегда. Что обратной дороги не будет. Она не знала ни письменности, ни языка, а из вещей взяла с собой только сумку с травами да ту одежду, что на ней была. Она отправлялась в страну хищных оборотней, где ее никто не ждал, и никто не знал. И все равно сделала этот шаг, круто изменивший всю ее жизнь — прямо в сердце измотанной войной земли, к больным и раненым.
Война длилась еще несколько лет, хотя мы и переломили сектантам хребет. После заточения Рей долго и тяжело болел, пока его тело не привыкло существовать в качестве нежити.
Разгневанные братья больше не желали ничего слышать о терпимости к людям и всеми Кланами ринулись на сектантов. Охотились с упоением, пока не перебили большую часть супостатов. Их потом долго еще ловили по лесам да пещерам — но от нас совсем отдалились и все прочие люди. Считали уже не богами — потусторонними демонами, с которыми лучше не связываться. Клановые школы в столицах опустели, торговля сбавила обороты. Перестали приходить новички, желающие получить Искру и присоединиться к нам. Пустел даже Дарреи Лар, величественный белый город с черным замком на вершине спящего вулкана.