Канун
Шрифт:
Добавил тихо, мечтательно:
— Цветов, понимаете ли нет, наберем.
1929
ИГАРСКИЙ БАЛОК
Полярная быль
Участник недавней Карской экспедиции, корреспондент одной из московских газет, делясь со мною впечатлениями от поездки, рассказывал между прочим о порте Игарка (на реке Енисее, в Туруханском крае).
— Я не по своей воле с 1910 по 1913
В те годы, при царе, в Игарке было всего два дома, принадлежавшие мелкому торгашу Суркову или Сушкову.
А теперь Игарка — порт!
Я спросил участника Карской экспедиции:
— Кто первый житель Игарки? Так сказать, ее основатель?
На это он небрежно ответил:
— Вероятно, какой-нибудь туземец, по имени — Егорка.
Но если бы московский корреспондент был более любознательным, то туруханские старожилы рассказали бы ему занятную, страшную и романтическую историю о первом игарском жителе, не Егорке, а Степане Середе, убийце, каторжнике и палаче.
Это было в 90-х годах. Тогда политических ссыльных было мало в Туруханском крае. Были преимущественно уголовные, отбывающие после каторги поселение, и лишенцы или общественники, то есть высланные по постановлению сословия, к которому они принадлежали.
Царем и богом дикого тогда Туруханского края был пристав, он же наместник края и он же судья, Беневский.
Царское беззаконие и произвол особенно ярко олицетворились в этом диком, сумасшедшем человеке.
Беневский ездил на людях, как на лошадях, в буквальном смысле слова (впрочем, это производили в Туруханском крае и до него, и после полицейские и чиновные власти), ямщиков, даже несовершеннолетних и любого пола, Беневский бил плеткою, выбивал зубы. «Везти» Беневского считалось страшным несчастьем, при Беневском, и только при нем, мог безнаказанно творить зверства купец Сотников, прозванный инородцами Лондуром (то есть человек-зверь), отрезавший должникам носы и уши. И Беневский однажды ударом шашки отсек ухо восьмидесятилетнему крестьянину.
Впоследствии за отрезанные уши, за езду на людях, за выбитые зубы и Беневского, и Сотникова постигла кара: спящего зверя-пристава зарубил топором пятнадцатилетний его лакей и любовник, крестьянский мальчик; Сотникова убил его работник-якут.
Так вот, в страшную эпоху правления Беневского в Туруханский край прибыл, отбывший срок каторги, убийца и каторжный палач Степан Середа, родом из Белой Церкви, Киевской губернии.
Сопровождали Середу его жена и теща.
Зверь Беневский отнесся к палачу снисходительно. Рыбак рыбака видит издалека.
Он предложил поселенцу по доброй воле избрать местожительство.
Середа поехал искать себе подходящее место.
В станках, с людьми, он почему-то жить не захотел и поставил землянку на высоком левом берегу Енисея, далеко за Северным полярным кругом.
А вскоре выстроил и избу.
А затем как-то быстро приобрел лодку, ружье, рыболовные снасти, то есть все необходимое для местного
Туруханцы говорили, что Середа изготовлял и сбывал фальшивые деньги.
По их мнению, он потому и не захотел жить в деревнях, вместе с людьми.
Возможно, это так и было.
Во всяком случае, Середа вскоре по приезде стал процветать: завел мелкую торговлю разным товаром и более крупную — спиртом, нанял в работники остяка. Словом, зажил припеваючи.
А кроме торговли и местного промысла Середа занимался еще промыслом «повсеместным» — игрою в карты, для чего специально ездил в тундру в тунгусские чумы и в соседние станки.
Этот промысел давал Середе по-видимому наибольший доход.
Брал он проигрыши и деньгами, и натурою: пушниной, оружием, порохом, дробью, съестными припасами, одеждою.
Однажды выиграл у урядника револьвер (не казенный, а лично принадлежащий уряднику); другой раз приобрел, также посредством игры, балок.
Балок — это нечто вроде кибитки, но защищен балок от ветра и холода со всех сторон; стенки его и верх — из оленьих шкур в несколько рядов — холода почти совсем не пропускают; в сильные морозы можно находиться в балке без верхней одежды; балки — не особенно высоки, в них можно только сидеть и лежать; залезать в балки надо через маленькую дверцу, которую затем можно закрыть изнутри на задвижку или на крючок.
Своим приобретением Середа очень гордился.
В то время в Туруханском крае было балков очень мало: у пристава, у миссионера-попа, у катехизатора и у двух-трех купцов.
Середа выиграл балок тоже у купца. Купец Далуцкий много раз за хорошие деньги пытался выкупить у Середы балок, но Середа никак не хотел с ним расставаться.
В нем же Середа страшно окончил свою жизнь.
Было так. В край прибыли поселенцы, бывшие каторжники — Поддубный, Дубенецкий и Глинка.
Все трое — родом из Белой Церкви, земляки Середы, вместе с ним были и на каторге.
Всех троих связывало кошмарное преступление: Поддубный заподозрил или уличил свою жену в измене и, при соучастии своих друзей Дубенецкого и Глинки, наказал изменницу: забил деревянный клин несчастной женщине пониже живота.
Прибывшие трое поселенцев не понравились приставу Беневскому.
Они были неуважительны и грубы, изъяснялись исключительно на каторжном диалекте.
— Я вас пошлю туда, где вы жизни не рады будете, — посулил им пристав.
— Дальше солнца не пошлешь, — ответил за всех Поддубный.
По описанию туруханцев, Поддубный — чистый «варнак» (разбойник): глаза у него были «кровяные», усы висели до самой груди.
Беневский сдержал обещание: отправил поселенцев к Середе, в нынешнюю Игарку, причем послал ему, все равно как своему стражнику, предписание, в котором говорилось, чтобы он, Середа, «утихомирил» всех троих и держал их в ежовых рукавицах.
Недавний палач не постыдился земляков и, хвастая, показывал им приставское письмо.
Надежды Беневского Середа оправдал: сделал жизнь землякам второй каторгой.