Капелька нетерпимости
Шрифт:
– Как, вы сказали, вас зовут? – спросила женщина, отвлекаясь на мгновение от пейзажа, от дороги и шума мотора.
– Он тебе не представился. Извини, – поспешно сказал Джонатан Хьюз.
– Уэлдон, – произнес старик, часто-часто моргая.
– Да ну! – удивилась Алиса Хьюз. – Это же моя девичья фамилия!
Старик чуть не задохнулся от собственной оплошности, но справился с собой.
– Неужели? – откликнулся он. – Как интересно!
– А вдруг мы родственники? Вы где…
– Он был моим учителем в Куинси, – вновь поспешил вмешаться молодой Хьюз.
– И остаюсь им, – добавил старик. – Да, и
Они прибыли домой. Хьюз-старший не мог отвести глаз от всего, что видел вокруг. За ужином он почти не притрагивался к еде, а лишь смотрел и не мог насмотреться на милую женщину по ту сторону стола. Молодой Хьюз беспокойно ерзал, говорил слишком громко и тоже почти не ел. А старик все пялился на Алису, будто на его глазах беспрерывно, каждые десять секунд, происходило чудо. Он смотрел ей в рот, как если бы оттуда фонтанами извергались алмазы. Он заглядывал ей в глаза, словно в них таилась вся мудрость мира, а он заметил это в первый раз. Судя по выражению лица, он вообще запамятовал, как и зачем оказался здесь.
– У меня что, прыщ на подбородке? – не выдержала Алиса Хьюз. – Что вы оба на меня так уставились?
И тут старик вдруг зашелся в рыданиях, повергнув ее в шок. Казалось, он не в силах остановиться, и в конце концов она, обогнув стол, тронула его за плечо.
– Простите меня, – всхлипнул старик. – Просто вы такая красивая! Пожалуйста, сядьте. И простите меня…
Они справились с десертом, и Джонатан Хьюз, подчеркнуто бережно отложив вилку и отерев рот салфеткой, воскликнул:
– Ужин был потрясающий! Дорогая жена, я люблю тебя!
Он поцеловал ее в щеку, подумал чуть-чуть и поцеловал снова, теперь уже в губы.
– Видите, – обратился он к старику, – я очень-очень люблю свою жену…
Старик кивнул и ответил как-то рассеянно:
– Да, да, разумеется, я помню…
– Что вы помните? – воскликнула Алиса в полном недоумении.
– У меня тост! – провозгласил Джонатан Хьюз. – За прекрасную жену, за счастливое будущее!
Засмеявшись, Алиса подняла свой бокал. Потом осмотрелась и спросила:
– Мистер Уэлдон, а вы почему не пьете?..
На пороге гостиной старик странным образом замер. Подумав, обратился к молодому:
– Следи за мной. – Он двинулся по комнате закрыв глаза, но совершенно уверенно. – Здесь коллекция курительных трубок, а здесь книги. На третьей полке сверху – "Машина времени" Герберта Уэллса. Вот уж сюжет, самый подходящий к случаю. А здесь любимое кресло, и я сейчас в него сяду…
Он действительно сел и открыл глаза. Джонатан Хьюз спросил от двери:
– Плакать больше не будешь?
– Нет. Слезами тут не поможешь.
Из кухни доносилось звяканье посуды в раковине, затем женщина принялась напевать что-то себе под нос. Мужчины повернулись на звук.
– Неужели, – тихо воскликнул Джонатан Хьюз, – я в один прекрасный день возненавижу ее? И захочу убить?
– Это кажется немыслимым, не правда ли? Я наблюдал за ней целый час и не нашел ровным счетом ничего, никаких недостатков. Ни следа, ни намека. Хоть бы одна неудачная фраза или интонация, хоть бы вильнула бедрами или волосы растрепались. Ничего! Я наблюдал и за тобой, мучаясь вопросом, не ты ли сам виноват в том, что она изменилась, не мы ли с тобой…
– И что?
Молодой
– Пьешь ты слишком много, – ответил старик, – вот, пожалуй, и все.
Джонатан Хьюз мгновенно опустил бокал, даже не пригубив.
– Что еще?
– Я, наверное, составлю для тебя памятку, чтобы ты заглядывал в нее ежедневно. Советы старого психа молодому болвану…
– Что бы ты ни посоветовал, я запомню.
– Запомнишь? Надолго ли? На месяц, на год? А потом забудешь, как забывается все на свете. И жизнь пойдет своим чередом. Ты начнешь постепенно превращаться… в общем, превращаться в меня. А она – тоже постепенно – в существо, достойное своей участи. Хоть говори ей почаще, что любишь ее!
– Обязательно. Каждый день!
– Обещай! Чрезвычайно важно, чтобы каждый день. Может быть, именно в этом была моя ошибка. Наша ошибка. Каждый день без исключения! – Старик наклонился вперед, его лицо вспыхнуло, он повторял, как безумный: – Каждый день! Каждый день!..
В дверях возникла Алиса, слегка встревоженная.
– У вас что-то случилось?
– Нет, нет, – улыбнулся Джонатан Хьюз. – Просто поспорили, никак не могли решить, кому из нас ты нравишься больше.
Она рассмеялась и удалилась, передернув плечами.
– Думаю… – произнес молодой Хьюз. Запнулся, зажмурился, но заставил себя выговорить: – Думаю, что тебе пора уходить.
– Да, пора, – ответил старик, но не двинулся с места. В его голосе слышались усталость, изнеможение, печаль. – Сидя здесь, я понял, что проиграл. Я не могу найти в ваших отношениях ничего неверного, никакого изъяна. И не могу ничего посоветовать. Боже мой, как глупо… Зачем было искать тебя, беспокоить, расстраивать, нарушать течение твоей жизни, если я могу предложить тебе лишь смутные пожелания да бессмысленные сетования на судьбу. Минуту назад, сидя здесь, я подумал: убью ее немедля, освобожусь от нее сегодня же, возьму вину на себя, старика, и ты, молодой, двинешься в будущее без жены. Ну не глупость ли? Да и вышло ли бы у меня что-нибудь? Это же давным-давно известный парадокс. Осуществи я подобное, что случилось бы с потоком времени, с Землей, со всей Вселенной? Нет, не тревожься и не смотри на меня так. Убийства не будет. Вернее, оно уже было – в будущем через двадцать лет. Старик, который не сумел принести никакой пользы и ничем тебе не помог, сейчас покинет тебя, выйдет на улицу и удалится навстречу своей судьбе, своему безумию. – Он поднялся на ноги и опять закрыл глаза. – Посмотрим, сумею ли я найти выход из собственного дома в темноте…
Молодой двинулся за ним, распахнул платяной шкаф в передней, достал пальто, бережно накинул старику на плечи, сказал:
– А ведь ты помог. Ты внушил мне, чтоб я каждый день говорил ей, что люблю ее.
– Ну хоть на это меня хватило… – Они подошли к двери, и старик внезапно спросил с нажимом: – Как по-твоему, у нас есть надежда?..
– Есть. Уж я позабочусь, чтоб она не рухнула! – ответил Джонатан Хьюз.
– Хорошо! Почти верю тебе… – Протянув руку, старик машинально нажал на ручку входной двери. – Прощаться с ней я не хочу. Нет сил смотреть в ее лицо, такое милое. Скажи ей, что старый осел ушел. Куда? Ты-то знаешь – вперед по дороге жизни, где я буду ждать тебя. Рано или поздно ты объявишься.