Каперский патент
Шрифт:
— Благодарю, сэр, — отозвался Джек. — Крайне важный момент. Капитан Гриффитс, вы хотели что-то сказать?
— Только лишь то, что с позволения капитана Баббингтона буду рад возглавить шлюпки от эскадры, сэр.
Баббингтон немедленно возразил:
— Мистер Обри и я договорились, что капитаны останутся на своих местах. Эскадра подойдет к берегу вскоре после начала операции, и, возможно, придется принять важные решения в случае... если не все пойдет гладко.
«Благослови тебя Господь, Уильям, — пробормотал Джек про себя. — В жизни не думал, что ты так быстро соображаешь». А вслух, в ответ на невысказанный вопрос, повисший
— Капитан Пуллингс, сопровождающий меня как доброволец, и являющийся старшим офицером его величества в этих водах, примет командование «Сюрпризом» в мое отсутствие. Мистер Страйп, вам есть что добавить?
— Да, — подал голос Страйп. И сразу же стало понятно, что он пьян. В стельку напился джином. — Как мы поделим призовые деньги?
Сказано это было с исключительно многозначительным, циничным и злобным взглядом. Все остальные покраснели от стыда. Джек холодно посмотрел на Страйпа и ответил:
— Пока что это как продавать медведя... считать медведей... короче, вопрос преждевременный и может принести неудачу. Поделят их по морским обычаям. Те, кто тянет на буксире, получают наравне с теми, кто идет на абордаж.
— Вполне честно, — признал Ли. — Так было и в прошлой войне, и в войне с американцами до того.
— Раз уж мы вернулись к теме шлюпок, буду более точным. Мы с капитаном Баббингтоном пришли к выводу, что лучше всего подойдут самые крупные шлюпки от каждого корабля — катер, баркас или пинасса.
В каждой шлюпке должно быть достаточно людей, с запасными гребцами. Матросы должны быть хорошо вооружены для абордажа, хотя надеюсь, что до этого не дойдет. У них должны быть с собой тросы с крюком и всё необходимое. Лучше всего, если шлюпками будут командовать боцманы или старшие помощники штурманов. Что гораздо важнее, нужно заставить их понять: тишина жизненно необходима. От скрипа уключин никуда не денешься, но никаких разговоров. Ни слова.
Шлюпки станут дрейфовать на веслах, когда я их отцеплю, никто не двигается и не говорит, пока их не окликнут по имени — буксировать или помогать преодолеть сопротивление. На случай абордажа у них должны быть белые нарукавные повязки, как у «сюрпризовцев». Надевать их только в последний момент. Пароль «Счастливого Рождества», отзыв «С новым годом». Думаю, на этом все, джентльмены.
Джек встал. Он слишком часто видел, как подобные собрания становились беспредметными и запутанными из-за бесконечного обсуждения слабо относящихся к делу вопросов. Кажется, лучше всего оставить план в самом простом виде. Но все же, когда капитаны ушли, он вместе с Баббингтоном и штурманом «Тартаруса» сел перепроверять глубины, пеленги и порядок французских судов у причала: дряхлый бриг, две канонерки с тридцатидвухфунтовками, «Диана» и два довольно крупных купца, недавно передвинувшихся из глубины бухты. Видимо, планируют проскочить вслед за фрегатом.
Все это, вместе с отметками о мелях, которые нужно избегать при выходе из порта, они нанесли на карту в трех экземплярах, вместе с самым простым и однозначным описанием последовательных этапов операции, какое смогли составить.
— Теперь я думаю, мы сделали все возможное, — подытожил Джек Обри. — Если ты это оформишь как часть приказа, Уильям, и дашь своим капитанам возможность обдумать все это завтра, пройдя вместе с ними по всем пунктам, а также объяснишь все это командам шлюпок, пока они не запомнят дословно, то окажешь мне великую услугу. Сейчас я тебя покину
— Что ж, сэр, — неохотно согласился Баббингтон, — я сделаю, как вы скажете. Но Господи, как бы я хотел отправиться с вами!
Во время быстрого возвращения на «Сюрприз» Джек внимательно изучал небо: сквозь полосы тумана все еще плохо было видно, но они рассеивались. Высокое небо оказалось почти ясным, за исключением нескольких мазков очень высоких перистых облаков, плавно набегающих под звездами с вест-зюйд-веста.
— Хорошо бы, чтобы погода не ухудшилась до утра, — поделился он с Бонденом, дабы отвлечь неудачу.
— Ни за что в жизни, сэр. В жизни не видел ночи приятнее.
Отдав приказы, по которым «Сюрприз» отойдет на норд-вест на несколько часов, чтобы остаться там до утра, Джек спустился вниз. Каюта оказалась освещенной, но пустой. Стивен уже лег, оставив какие-то медицинские заметки, три книги с пометками, наполовину законченный нотный лист, а рядом с увеличительным стеклом — три неаполитанских печенья, уже ставших жертвами крыс. Джек швырнул печенье в ведро, взял лупу и начал рассматривать подвесной барометр. Он поднялся на десятую долю дюйма, и поверхность ртути оказалась отчетливо выпуклой, подтвердив уже сложившееся мнение.
Обри открыл стол, в котором с прошлого дня еще лежало очередное письмо к Софии, и дописал:
«Дорогая, я только что вернулся с «Тартаруса». Уильяма производят в пост-капитаны! Он так счастлив, и я тоже. Ночь прекрасная как никогда, ветер с вест-зюйд-веста, немного к зюйду, и барометр постепенно поднимается.
Благослови тебя Господь, дорогая. Я уже планирую лечь спать — день оказался довольно оживленным, и надеюсь, завтра будет еще больше работы».
На этих словах он зажег ручной фонарь и отправился в койку. Фонарь, закрепленный в пределах досягаемости руки и почти полностью прикрытый, испускал лишь очень мягкий узкий луч, освещавший пару футов подволока. Джек с легкой душой пару минут рассматривал луч. Кажется, он сделал все, что должно, и если погода будет благоприятной, завтра есть неплохой шанс на успех. Предприятие совершенно оправдано, даже если бы и меньше зависело от погоды. Он бы атаковал в любых условиях.
Джек отлично знал, что коллеги могут допускать ошибки, что приказа можно ослушаться или понять его неправильно и всегда может вмешаться нелепая неудача. Но жребий брошен, он должен подчиниться результату. Пока Джек смотрел на луч света, он следил за оживленными звуками корабля, двигающегося на норд-вест — плавно перекатывающиеся волны, умиротворяющий гул хорошо установленного такелажа (тугого, но не слишком), изредка — скрип руля; и за сложным ароматом начищенных досок, свежего морского ветра, застоявшейся воды в трюме, просмоленных снастей, краски и сырой парусины.