Каперский патент
Шрифт:
Так получилось, что капитан «Сюрприза» первый раз обедал в кают-компании с тех пор, как корабль стал частным. До захвата «Спартана» и его призов у офицеров не было средств его приглашать, а во время напряженных дней в бухте Полкомб было не до развлечений.
Так что обед оказался необычно шикарным, тем более что повар кают-компании решительно собирался превзойти Ади. Но хотя стол ломился от омаров, раков, крабов, морских языков и мидий, приготовленных тремя различными способами (всё бесчестно добыто на «Тартарусе»), между обедающими зияли прогалы. Джек сидел за этим столом много лет, и он всегда был полон, а иногда набит гостями локоть к локтю. Но сейчас за ним не сидели ни офицеры морской пехоты, ни штурман,
Напротив сидели Стивен и Дэвидж, а Мартин занял конец стола. Пришлось тяжко, по крайней мере вначале. Джек Обри, хотя и знакомый с Вестом и Дэвиджем, и осведомленный об их профессиональных качествах, вне пределов службы их совершенно не знал. С ними приходилось нелегко, как и с любыми другими незнакомцами после суда. Со своей стороны, офицеры считали Обри устрашающим, да и свое разжалование они тоже переживали — они лишились своего образа жизни, надежды на будущее, большей части своей идентичности.
Те, кто не собирался в шлюпочную операцию, остро ощущали, что через несколько часов другие отчалят. Ощущали еще острее, чем участники операции, и считали веселость неуместной. Среди уходящих тоже чувствовалось напряжение. В случае Джека Обри — такое, какого он не знал раньше, хотя и повидал сражений больше, чем большинство моряков его возраста.
Он к собственному изумлению заметил, что кусок омара, который он держал на вилке в ожидании конца речи Дэвиджа, дрожит. Джек быстро его съел и с наклоненной головой и вежливой улыбкой продолжил слушать затянувшуюся историю, очень медленно ползущую к столь необходимому концу. Дэвидж путешествовал во Франции во время мира. Он захотел пообедать в известном трактире между Лионом и Авиньоном, но мест не было, и ему рассказали еще об одном не хуже, рядом с собором.
Там он оказался единственным гостем и разговорился с хозяином. Они обсуждали местный собор и другие, и Дэвидж заметил, что в Бурже его поразила необычайная красота одного из мальчиков в хоре.
Трактирщик, оказавшийся педерастом, его неправильно понял и сделал едва завуалированное предложение. Дэвидж сумел отказаться, не оскорбив его, и француз так хорошо принял его слова, что расстались они с наилучшими пожеланиями, а взять деньги за прекрасный обед трактирщик наотрез отказался.
Дэвидж после бесчисленных вводных слов наконец-то добрался в своем повествовании до Роны и внезапно понял, что содомия, хотя и забавная сама по себе и способная послужить сюжетом пусть даже и очень длинной истории, не годится в обществе его внимательного и мрачного капитана. Он попытался подать свою историю под каким-нибудь другим углом, не слишком глупым. Тщетная попытка, от которой его спасла лишь следующая смена блюд — маринованное свиное рыло (одно из любимых лакомств Джека) и седло барашка. Последнее передали Мартину, дабы он его нарезал. Преподобный, до недавнего времени питавшийся в трактирах холостяк, в жизни подобными вещами не занимался.
Он и сейчас не справился — мощным ударом вилки запустил мясо прямо Дэвиджу на колени. Лейтенант спасся из затруднительного положения ценой своих бриджей (дешево отделался, как он подумал). Седло молча передали Стивену, и тот нарезал его с признанным хирургическим мастерством.
Славная баранина — хорошо провяленная и зажаренная, а с ней подали великолепный кларет «Фомбраже». Джек Обри в восхищении после первого бокала похвастался одним из немногих остатков своего краткого образования на суше.
— Nunc est bibendum [31] , — сказал он и триумфально посмотрел на Стивена и Мартина, — и клянусь честью, сложно найти лучшее вино, чтобы выпить.
После этого обед пошел легче, хотя от напряжения
31
теперь надо пить (лат.) Гораций, "Оды", I, 37, 1-4.
— Я не сварливый человек и не склонен обращать внимания на оскорбления, — заметил Стивен, — но все же в первый год мне пришлось участвовать в десятке дуэлей. Сейчас, по-моему, стало полегче, но в те дни колледж был местом для отчаянных.
— Так мне кузен и рассказывал. Когда он навещал нас летом в Англии, мы с отцом преподали ему несколько уроков — выпад, контрвыпад, парирование, третья позиция. На что времени хватило, но он, по крайней мере, выжил.
— Как я вижу, вы выдающийся фехтовальщик.
— Нет, в отличие от отца. Но он сделал из меня хотя бы компетентного бойца. Позже мне это пригодилось, когда я оставил службу и дела мои были плохи — Анджело нанял меня для работы в своем salle d'armes [32] .
— Правда? Буду крайне признателен, если вы обменяетесь со мной парой выпадов после обеда. Я давно не практиковался и буду очень огорчен, если ночью меня с легкостью зарубят.
Не одному лишь Стивену на борту «Сюрприза» пришли в голову подобные намерения. Когда обедающие поднялись подышать воздухом на квартердек, то их встретила устойчивая пальба — матросы на носу с близкого расстояния расстреливали бутылки из пистолетов. Раз карронады на месте, а шлюпки буксируются по две за кормой, всем раздали оружие. Море, ветер и небо практически не поменялись — мягкий, пасмурный и ровный день, в котором не чувствовалось время.
32
Фехтовальный зал (фр.) Речь идет о знаменитой в Англии фехтовальной школе семьи Анджело, в которой в свое время учился король Георг III.
Джек изучил записи показаний лага, просвистев что-то про себя, и приказал вахтенному офицеру:
— Мистер Вест, в восемь склянок мы под малыми парусами повернем через фордевинд на зюйд-ост-тень-ост.
Пройдясь туда-сюда, он принес из каюты свой боевой клинок (тяжелую кавалерийскую саблю), немного порассекал им воздух и отнес к оружейнику, чтобы тот придал клинку бритвенную остроту.
— Что ж, доктор, — спросил Дэвидж, — поединок?
— Буду очень рад, — ответил Стивен, выбросив в море окурок сигары. Тот сразу зашипел.
— Вот запатентованная гордость Анджело, — посоветовал Дэвидж, когда они подготовились, сложив сюртуки на якорном шпиле и ослабив шейные платки. — Они закрепляются на острие, но ему не вредят. Так можно использовать настоящий клинок для тренировки. Намного лучше, чем любые накладки.
— Славно.
Они отсалютовали и на секунду замерли, совершая лишь мгновенные, едва заметные угрожающие движения острием оружия или кистью. Затем Стивен, дважды притопнув будто тореро, с нескрываемой яростью бросился на Дэвиджа. Тот парировал, и они закружились один вокруг другого. Сабли сталкивались то высоко, то низко; тела то соприкасались, то оказывали на расстоянии двух вытянутых рук.