Капитали$т: Часть 2. 1988
Шрифт:
После трапезы, один из штангистов отправился позвонить — узнать, есть ли новости от наблюдателей, и через пару минут прибежал взволнованный:
— Есть! — радостно заявил он. — Выпасли, в «Салюте» они зависают, на втором этаже!
«Салют» — наша местная гостиница. Тот еще клоповник, нужно сказать, но на втором этаже был довольно приличный бар, который облюбовали для своих сборов криминальные элементы.
— Едем! — решительно поднялся с места Андрей. — Но, как решили, сначала говорим, а бить будем потом.
На двух такси и «Ниве»
Володя Седой в компании двух кавказцев мирно выпивал в баре на втором этаже. Увидев нашу делегацию, он сильно удивился, или же, мастерски изобразил удивление.
— Какие люди… — сказал он, отставляя недопитый стакан. — Как-то часто мы видимся в последнее время, пацаны. А чего такие серьезные?
Андрей сопел от едва сдерживаемой ярости. А я дипломатично сказал:
— Прошу извинить за непрошенное вторжение, но у нас есть разговор срочный.
— У вас — это у тебя и у него? — Седой ткнул пальцем в сторону Андрея. — Ну, садитесь, чего там… Рассказывайте, что стряслось.
Кавказцы, сидевшие за столом, переглянулись, поднялись и неспешно проследовали к барной стойке.
— У него, — я кивнул на Андрея, — вчера вечером порезали брата.
Седой мрачно обвел нас взглядом.
— Жив, брат-то? — спросил он, глядя в стол.
— Жив, — с нарочитым спокойствием сказал Андрей. — И мы хотим, чтобы люди, которые это сделали, были наказаны.
— И снова у вас все стрелки на меня сошлись? — спросил Седой.
— Так мы больше ни с кем не конфликтуем, — сказал Андрей. — У нас со всеми нормальные отношения.
Седой покачал головой.
— Нет, пацаны. Так не катит ни хрена. У меня, допустим, менты вчера близкого приняли. Я же не бегу вам предъявлять, что это ваши козни! А у вас, как только случится чего-то, так вы сразу ко мне бежите.
— Мы ни с кем больше не конфликтуем, — упрямо повторил Андрей.
— А «мы» это кто? — иронически спросил Седой. — Кто вы есть вообще? Если вы барыги, то должны платить. Или вы братва? Или кто? Вы сразу на нескольких стульях усидеть пытаетесь, а так не бывает.
— Вы не имеете отношения к этому случаю? — прямо спросил я Седого. Тот вполголоса выругался, а потом сказал:
— Да ты сам подумай. Сразу после нашего разговора резать кого-то из ваших — это значит с вами воевать. Так?
— Допустим, — согласился я.
— Вы же сейчас не вдвоем пришли, — улыбнулся Седой. — Там, на улице, наверное, толпа собралась. Есть такое?
— Есть, — сказал Андрей.
— Ну вот и думайте, — сказал Седой раздраженно. — Вы сейчас меня сломаете толпой, дело не хитрое. Но на этом же все не закончиться. Мои близкие вас тогда начнут ловить по одному, никто же вам такого не спустит. Вы с ними завяжетесь — кого в больницу, кого в тюрягу, а кого и на погост…
— И какой вывод? — спросил я.
Седой пожал плечами.
— Два варианта.
— Понятно, — сказал я. — Вы простите, нам с товарищем нужно на два слова…
Седой кивнул.
Мы с Андреем отошли к окну, ловя на себе призывные взгляды девиц легкого поведения, у которых в «Салюте» был своего рода сборный пункт.
— Вообще, похоже на правду, — сказал я. — Похоже, что не врет он. Реальных доказательств у нас нету, ведь так?
— Опять разводит, — покачал головой Андрей. — Не верю я ему вообще. Но доказательств нет, это правда. Так, что делать будем?
— Тебе решать, — сказал я, — вы же пострадавшая сторона. Но я бы повременил. Не потянем мы против «синих» сейчас. Он только свиснет — человек двести соберется группировщиков, шпаны всякой. Количеством задавят. У нас столько людей и близко нет. И еще — я попробую посоветоваться со знающими людьми, что можно сделать в нашей ситуации. В том числе, с людьми из органов.
Андрей думал — долго и сосредоточенно. Он явно был настроен на месть, но сейчас, кажется, начал остывать.
— Пробивай, — сказал он. — И мы тоже будем, так просто это мы все равно не оставим.
Мы вернулись за столик Седого.
— Ну что, посовещались? — осведомился он, иронично поглядывая на нас.
— Посовещались, — сказал я. — Будем считать, что вопрос пока закрыт. Но мы все равно будем искать тех, кто это сделал.
— Найдете — меня в известность поставьте, — сказал Седой. — Мне самому интересно — кто это пакостит.
Ну что, я мог на это сказать… Расстались мы без особой радости, жать друг другу руки и обниматься никто не стал. Но, по крайней мере, обошлось без дополнительного кровопролития, что уже было неплохо. Наши товарищи, дежурившие на улице и ждущие сигнала, как мне показалось, восприняли относительно мирное разрешение ситуации с облегчением.
А через несколько дней у меня вдруг возник совершенно легальный и очень приличный бизнес, с подачи Евгения Михайловича, конечно же. Он позвонил мне домой с утра и попросил подъехать к нему в кафе.
— Есть дело! — таинственным голосом сказал Лисинский.
Лично мне в тот день делать было особо нечего, и я отправился в «Уют». Евгений Михайлович горячо меня приветствовал, осведомился — завтракал ли я, а когда я сказал, что завтракал — перешел сразу к делу.
— Вы знаете, Алексей, какая бесхозяйственность царит на наших заводах и фабриках? — начал он, как обычно, очень издалека.
— Я смотрю «Прожектор Перестройки», — сказал я. — Бесхозяйственность царит ужасающая, это факт! Особенно, Евгений Михайлович, она царит там, где руководство занимается всякими интересными делами. — Я лихо подмигнул Лисинскому.