Капитали$т. Часть 5. 1991
Шрифт:
А следующим утром у меня в офисе появился Миша Афганец. Гладко выбритый, в идеально сидящем костюмчике, сияющий и довольный.
— Кажется, вас можно поздравить? — хитро улыбаясь, спросил Миша.
— С чем же? — не понял я.
— С благополучным разрешением имеющихся проблем, — сказал Миша.
Некоторое время мы просто молча смотрели друг на друга. А потом я спросил:
— Это ты?
Миша виновато развел руками. И сказал, машинально снизив голос:
— А че? Появилась возможность… Сделали. Нет человека, нет проблемы — не нами придумано.
— Сколько я должен? — спросил я, собираясь с мыслями.
— Да
— Рассказывай, — сказал я.
И Миша стал рассказывать.
Глава 16
Миша Афганец имел очень амбициозные планы. И, что намного важнее, был полон решимости их осуществить. Миша хотел наследство покойного Зимы. Все то, что контролировал «синий» криминал. Он хотел полностью удалить уголовников из теневой экономики.
— Нехрен им в бизнес лезть, — говорил Миша, прихлебывая принесенный Люсей чай. — Кошельки там, наперстки — это их дела. А вот предприятия… Нехрен!
— Они возражать будут, — ответил я. — Войнушка получится.
Миша усмехнулся.
— Не проблема. Я, Алексей, о другом поговорить хотел. Сейчас спортсмены начнут тоже на все, что от Зимы осталось, претендовать. Надо этот вопрос… как-то урегулировать. Ты с ними в нормальных отношениях же. Поговори. А то в последнее время какая-то нервозная ситуация складывается.
— А что, — спросил я, — у покойного много чего было? Там вообще есть, что делить?
— Дохрена! — сверкнул глазами Миша. — Я тебе говорю — дохрена и больше. Вокзалы они держали полностью. Банк «Рассвет» тоже под ними был. Большая часть центрального рынка. У нас же разведка! — Миша подмигнул. — Как в ментовке, на все группировки папочка имеется! Хочешь, я принесу, покажу — что, кого? И со спортсменами вашими… все честно поделим! Они-то может и половину тем не знали, где блатные кормились!
— Что мне пообещать Матвею, Миша? — устало спросил я.
— Четверть от всего, — быстро ответил Афганец. — Все посчитаем, прикинем… У них, у спортсменов ваших, и так сколько всего прибито! А тут… мы же все дело сделали! И еще сделаем, если понадобится!
— Четверть… — сказал я медленно. — Знаешь, Миша… Я, предложу, конечно. Но… Сам понимаешь.
— Ты поговори. — Миша взглянул мне в глаза. — Получится — хорошо. Не получится, тогда… — Он прервался на полуслове.
— Что «тогда»? — спросил я.
— Тогда я сам поговорю, — улыбнулся он. — Да нормально все будет, не парься! Они же люди здравые! Договоримся!
— А зачем тебе все это? — спросил я. — Мог бы спокойно жить, бизнесом заниматься. Деньги?
— Деньги… — Миша пренебрежительно усмехнулся. — Бабки — тема пустая. Заработаем. Славик на заводе днюет и ночует, все равно наладит дело. Будет сладкая жизнь!
— Будем все в сахаре, — улыбнулся я. — Ну а если серьезно — зачем?
— Ну ты даешь, братан! — развел руками Миша. — Это же власть и возможности! Это уважение! Сейчас не в обком идут — вопросы решать, не к ментам. К нам идут. А дальше — больше! Видишь, какие дела творятся!
В этом Миша был прав. Я порой удивлялся его трезвости и умению точно оценить ситуацию.
В тот же день мы с Серегой поехали на водочный. Серега явно находился под впечатлением от происходящих событий.
— Нихрена себе… сказал он. — Какие дела закрутились, а? Получается так, что
— Любые выкатывать не будем, — сказал я твердо. — Будем как договаривались. Забираем половину левака. И не бесплатно, а за зерно. Мы же не бандиты.
— Это верно, — согласился Серега. — И так нормально получается. Теперь надо думать, как такое количество левой водки реализовать. Это же охренеть сколько!
— Есть у меня идея на этот счет, — усмехнулся я. — Во, гляди! Митинг у обкома!
У обкома действительно собралась толпа людей. Транспаранты, мегафоны, листовки. Какой-то оратор произносил речь в громкоговоритель, гневно рубя воздух ребром ладони.
— Веселое время, — покрутил головой Серега. — Все с ума посходили.
Что-то странное было разлито в воздухе в это время. Чувствовалось, ощущалось, проникало в голову из газетных страниц, с телевизионного экрана. Все было как-то шатко и беспокойно, ненадежно. И многие считали, что вот сейчас старое и прогнившее, насквозь больное — развалится, а новое, прекрасное и интересное — воссияет. Конечно, мечты были наивными, как и любые мечты, но ведь нужно же людям во что-то верить и на что-то надеяться… Я думал о том, что огромное благо для людей — не знать своего будущего. Если бы им сейчас рассказать о том, что будет через год. Или через два… Если им рассказать про чеченскую войну, про «Голосуй сердцем», про то, как возненавидят они завтра сегодняшних своих кумиров, про невыплаты зарплаты, про «Норд-Ост» и Беслан, про «Курск», про то, сколько тысяч будет стоить хлеб через год, про гиперинфляцию и про многое, многое другое, о чем мне и самому тошно вспоминать и хотелось бы забыть… Они бы не поверили, конечно. Потому что Тамара и Павел Глобы уже рассказывают, что очень скоро все будет хорошо. Нужно только немного потерпеть. Как всегда, как обычно… И сочиненные ушлыми дельцами на коленке пророчества Ванги говорят о том же — скоро золотой век, вот совсем скоро! Да и Нострадамус что-то такое писал…
Нужно все-таки прикупить какого-нибудь экстрасенса, лениво думал я. Не прокатило тогда, может прокатит сейчас. Слить ему пару каких-нибудь значимых дат… В голову пришла дикая мысль — а если кому-нибудь из людей, живущих в девяносто первом, взять и показать простой выпуск новостей из моего времени? Они бы, конечно, сначала ничего не поняли, потом не поверили бы, а потом — пришли в ужас. Может быть, у наиболее впечатлительных даже поехала бы крыша… Потому что будущее ужасно. Оно, наверное, ужасно всегда, потому что всегда не похоже на настоящее. И ведь чем дальше, тем страшнее, потому что все ускоряется, и один человек за свою жизнь имеет шанс пожить в разных эпохах. И в разных государствах тоже, причем, не покидая места прописки…
В прошлую нашу встречу директор водочного завода был напуган. Уголовник Зима произвел на него некоторое впечатление. Сегодня он был в ужасе. Который изо всех сил пытался скрывать, но получалось у него это из рук вон плохо. Мне даже жаль стало Никиту Сергеича. Да, у себя в комсомольских кабинетах они решали вопросы иначе. Делали подлости и подставы, но обходились без пули в башку.
— Ребята… — задыхаясь от переполнявших его чувств выдавил Шубин. — Я слышал, ребята…
— Чего ты там слышал? — сварливо сказал Серега. — Хрен забей на это все. Все в порядке. Тебе же говорили, что все будет в порядке?