Капитализм и культура: философский взгляд

Наумова Екатерина

Идею Зомбарта о духе капитализма и капиталистической рациональности развивает Макс Вебер в своем труде «Протестантская этика и дух капитализма» (1905). Так как теория Вебера достаточно популярна и многим знакома, то мы коснемся только основных моментом его учения, связанных с толкованием понятия «капитализм» и «дух». Вебер дает следующее определение капитализма: «“Капиталистическим” мы будем здесь называть такое ведение хозяйства, которое основано на ожидании прибыли посредством использования возможностей обмена, т. е. мирного (формально) приобретательства» [44] . Согласно Веберу, капиталистическая деятельность направлена на планомерное использование материальных средств для получения прибыли таким образом, чтобы исчисленный в балансе конечный доход предприятия, выраженный материальными благами и в денежной ценности превышал «капитал», т. е. стоимость использованных в предприятии материальных средств. Подобно Зомбарту, Вебер полагает, что в основе функционирования капиталистического предприятия лежат калькуляция и рациональное поведение. Западный капитализм, возникший в Новое время, отличается от всех других капитализмов, по мнению Вебера, (таких как «авантюристический» капитализм, иррационально-спекулятивный и других, которые имели место быть всегда и везде, в том числе и на Востоке) тем, что основной его характеристикой является рациональная организация свободного (формально) труда. Рациональная организация капиталистического предприятия для Вебера обусловлена: 1) отделением предприятия от домашнего хозяйства и связанной с этим бухгалтерской отчетности; 2) отделением места производства и продажи товаров от места жительства, причем капиталистическое предприятие характеризуется высокой степенью автономии. Так, Вебер особенно подчеркивает тот момент, что его концепция касается исключительно западного капитализма, так как нигде больше рациональная организация свободного труда в форме предприятия не смогла породить такой класс как пролетариат. На службе у западного развития капитализма стояло научное знание, техническое применение которого и дало толчок для развития промышленности. Причем, по мнению Вебера, эффективное взаимодействие науки, техники и капитализма является отражением особого социального устройства западного общества, выраженного в рациональной структуре права и управления. При этом, как отмечает Вебер, экономический рационализм находится в прямой зависимости не только от рационального права и рациональной техники, но также от способности и предрасположенности людей к определенным видам практически-рационального поведения. Вебер указывает на обусловленность «хозяйственного мышления», выраженного в экономической рациональности, определенной религиозной направленностью, а более конкретно – рациональной этикой аскетического протестантизма. Вебер приводит в качестве подтверждения своей мысли факты о том,

что католики и протестанты выбирают разные сферы деятельности, первые – гуманитарную, традиционную, иногда ремесленную, вторые – предпринимательскую, промышленную. И делают они это потому, что у них разное религиозное воспитание, так как именно религиозное воспитание и определяет выбор профессии. В отношении капиталистического духа Вебер предлагает следующее определение: «Дух капитализма – это такой строй мышления, для которого характерно систематическое и рациональное стремление к законной прибыли в рамках своей профессии» [45] . Вебер отмечает, что подобный строй мышления нашел в капиталистическом предприятии наиболее адекватную форму выражения в качестве движущей силы предприятия. Согласно Веберу, от традиционализма (как главного врага капитализма) люди переходили не в силу притока новых денег и их накопления, а в силу вторжения нового духа, т. е. духа современного капитализма. Именно дух, по словам Вебера, добывает денежные ресурсы. Капиталистическое отношение к труду – это отношение к труду как к самоцели, как к призванию. Дух современного западного капитализма является этически окрашенной нормой, которая регулирует уклад жизни. Яркое выражение духа капитализма, по мнению Вебера, это всем известное поучения Франклина: «время – деньги», кредит – деньги».

44

Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. М., 1990. C. 48.

45

Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. М., 1990. C. 85.

Реконструкция содержания понятия «капитализм» и «дух» в труде Вебера демонстрирует, что мыслитель понимает капитализм как особый тип производства, который нашел свое воплощение на предприятии, где должным образом реализуется экономическая рациональность, проявляющаяся в необходимости извлечения прибыли и наращивания капитала. При этом предпринимательский дух как особый стиль мышления обусловлен определенной религиозной традицией (протестантизмом), которая детерминирует выбор той профессии, которая позволяет человеку получать законную прибыль.

Таким образом, необходимо отметить, что «научная история» понятия «капитализм» выстраивается из исследовательского анализа тех изменений, которым подверглись способ ведения хозяйства и мышление человека с наступлением Нового Времени. Бухгалтерия по методу двойной записи, послужившая основой для формирования капиталистической рациональности, явилась источником формирования капитализма и нашла наиболее удачное воплощение в таком способе организации производства как предприятие. При этом именно предприятие дало возможность для реализации «духа» капитализма на уровне промышленного производства, оказавшись универсальным движущим механизмом для масштабного наращивания капитала. Так, «капитализм» и «дух» капитализма интерпретируются как такие явления, с которых начинается отчет Нового Времени. Этот период знаменуется тем, что мышление человека начинает структурироваться в соответствии с законами калькуляции, а разделение труда оказывается основой для реализации человека на уровне профессиональной деятельности. Как мы видим, в содержании понятия «капитализм» эти изменения нашли отражение и оказались осмыслены в новых терминах: «бухгалтерия», «дух», «капиталистическая рациональность», «профессионализм». «Бухгалтерия» является той практикой, которая оттачиваясь и укрепляясь веками, наконец привела нас к промышленному капитализму. «Дух», будучи проявлением находчивости и предприимчивости, выраженный в стремлении к риску, нашел совершенную форму своего воплощения в предприятии и получил мощный толчок к масштабному развитию через реализацию абстрактной цели наращивания капитала. «Капиталистическая рациональность» окончательно закрепила калькуляцию как основной закон правильного и точного мышления, тем самым сформировала новый тип мировоззрения. «Профессионализм» легитимировал свойственные человеку стремления к наживе, выгоде и власти в рамках системы профессиональной реализации и призвания. Так, очевидно, что в трудах Зомбарта и Вебера «капитализм» окончательно утрачивает свои политические негативные коннотации, сохраняя при этом содержание, унаследованное от либеральных экономистов, которое дополняется этическим и психологическим толкованием природы капитализма. «Научная история» капитализма послужила этическим и психологическим обоснованием того, почему в «деле» капитализма может и должен участвовать каждый человек, хочет быть идентифицирован как homo economicus или homo rationalis. Так, капитализм оказывается воплощением рационально-этического и культурного подхода к жизни, на основании которого люди определяются как разумные, т. е. включенные в капиталистическую систему, и как неразумные, иначе говоря, исключенные из нее. Становится очевидно, что научная легитимация превращает капитализм в идеологический термин, через призму которого люди начинают смотреть на мир, и в соответствии с содержанием которого определяют собственные жизни. Таким образом, «научная история» понятия «капитализм» связана с процессом превращения капитализма в идеологию, которая в основе своей содержит принцип рациональности и калькуляции. Капитализм становится культурной доминантой, а «капиталистическая рациональность» оказывается ведущей антропологической характеристикой субъекта Нового Времени. При этом категория «дух» отсылает нас к религиозной составляющей природы капитализма, при чем не только в связи с тем, что капитализм является религиозно обусловленной формацией, но и потому, что капитализм становится новой религией. При всей своей рациональности и опоре на бухгалтерию, капитализм может быть осмыслен как завет или культ, который человек призван исполнять [46] . В связи с этим капитализм становится неотъемлемой частью повседневности, разворачивающейся в измерении каждодневного праздника и сопровождающейся неотступным чувством вины. Благодаря выявлению рационального и иррационального моментов в толковании понятия «капитализм», становится очевидным противоречивый характер его содержания. «Капитализм» определяется через понятия рациональности и калькуляции, но в то же время категория «дух» указывает на то, что в основе капитализма лежит религиозная система, которая на уровне психологии дает о себе знать в неизбывном чувстве вины, связанным с тем, что капитализм становится повседневностью как «перманентная длительность культа» [47] .

46

Беньямин В. Учение о подобии. Медиаэстетические произведения. М.: РГГУ, 2012. С. 100–109.

47

Там же. С. 100.

§ 4. Бухгалтерия, капитализм, рациональность и мораль (постзомбартовские дебаты)

Идея Зомбарта о связи бухгалтерии с развитием капитализма и формированием особого типа рациональности получила свое критическое развитие в трудах исследователей, которые занимаются историей счета (accounting history). Наиболее яркие представители данного направления – это Б. Ями (B. Yamey) Я. Лемаршан (Y. Lemarchand), Б. Дж. Каррузерс (B. G. Сarruthers), В. Н. Эспеланд (W. N. Espeland) и Р. А. Брайер (R. A. Bryer). Постзомбартовские дебаты получили широкое и подробное освещение в статье Эвы Кьяпелло «Счет и рождение понятия капитализм» [48] . Еще раз стоит подчеркнуть, что Зомбарт в своей работе «Современный капитализм» обосновывает тезис о том, что: «капитализм и система двойной записи абсолютно неразрывно связаны; они соотносятся как форма и содержание» [49] . Стоит напомнить, что Зомбарт, в принципе, связывает развитие экономики с появлением системы записи торговцами различных манипуляций с деньгами, средствами производства, вещами и т. п. Эти записи сначала носили несистемный, нерегулярный, случайный характер, но с течением времени по мере усложнения производства, системы деловых отношений, человеческого мышления эти записи стали носить четкий, упорядоченный, сбалансированный, прогностический характер, и произошло это благодаря применению системы двойной записи. Появление и укоренение бухгалтерской системы двойной записи, по мнению Зомбарта, свидетельствовало о том, что рациональный подход к ведению дел, связанный с необходимостью вычисления расходов и прибыли, постепенно стал нормой, что и положило начало формированию различных предпринимательских стратегий, имеющих цель максимизировать прибыль. Важным моментом в рассуждении Зомбарта является мысль о том, что именно использование бухучета по методу двойной записи обеспечило возможность проследить процесс формирования капитала и оборота капитала. В этом отношении бухучет по методу двойной записи явился той практикой, которая обнаружила капитал как новую единицу в культурной жизни общества. Капитализм оказался такой формой производства, в основе которой лежат бухгалтерия по методу двойной записи, регуляции кредита и дебета, воплощающие рациональную тенденцию нацеленности на прибыль и стремление к накоплению капитала.

48

Chiapello E. Accounting and the birth of the notion of capitalism // Critical Perspectives on Accounting. 18 (2007). P. 264.

49

Ibid. P. 264.

Одним из критиков концепции взаимосвязи капитализма и бухучета является английский историк Б. Ями [50] . Тезис Ями состоит в том, что точное вычисление прибыли, как основа предпринимательской деятельности, не было на практике слишком распространено среди торговцев, купцов, а впоследствии и бизнесменов, и в принципе подсчеты прибыли производились нечасто, и более того они не носили системный характер. Согласно историческим исследованиям Ями, записи о ежегодных подсчетах предпринимателей стали появляться достаточно поздно, только во второй половине XVIII в. Более того, в ходе исследований сохранившихся учетных записей видно, что учет расходов и доходов на самом деле не носил прогностический характер и никак не влиял на дальнейшее принятие бизнес решений. Аргумент Ями состоит в том, что система бухучета методом двойной записи может быть интерпретирована скорее как ориентированная на прошлое и его анализ, чем реально имеющая влияние на принятие стратегических бизнес-решений. Критический момент в отношении Зомбарта заключается в том, что Ями не принимает тезис о том, что бухгалтерия по методу двойной записи и система счета в целом являются источником деловой / предпринимательской рациональности.

50

Yamey В. The historical significance of double-entry bookkeeping: some non-sombartian claims // Accounting Business and Financial History. 2005, 15(1). P. 77–88.

Следующий критик Зомбарта и участник постзомбартовских дебатов – это Я. Лемаршан [51] . Его аргумент состоит в том, что до XIX в. на предприятиях использовались одновременно две системы счета: бухучет методом двойной записи, унаследованный из практики отчетности торговцев, и финансовая система, произошедшая из практики отчетности землевладельцев. Впоследствии, как отмечает Лемархард, эти две системы были объединены в одну общую систему двойной бухгалтерии, и произошло это не ранее чем в XIX в. По мнению Лемаршана, такая новая гибридная система бухгалтерии включает в себя более сложной набор методов счета, чем ее первоначальный вариант. Аргумент Лемархарда против Зомбарта состоит в том, что предприниматели использовали различные системы счета, учета расходов, прибыли, включая инвентаризацию, а не только систему двойной бухгалтерии.

51

Lemarchand Y. Double-entry versus charge and discharge accounting in eighteenth-century France // Accounting Business and Financial History. 1994, 4(1). P. 119–45.

Другие участники постзомбартовских дебатов Б. Дж. Каррузерс и В. Н. Эспеланд [52] выдвигают довольно интересную мысль о взаимосвязи счета с зарождением капитализма. По их мнению, Зомбрат и даже его оппоненты подходят к вопросу капиталистической рациональности с достаточно технических позиций, предполагая, что практика счета помогает принятию рационального решения. Тезис мыслителей состоит в том, что связь практики счета и понятий капитализм и рациональность может быть рассмотрена через риторические границы и процедуры обоснования справедливости (justification). Подсчет вносит легитимность в те практики (торговля, ростовщичество, финансовые сделки), которые изначально осуждались законом или считались не до конца законными. Каррузерс и Эспеланд выдвигают следующее суждение: система бухучета методом двойной записи имеет отношение к практическому изменению порядка законности. Их идея состоит в том, что в отличие от докапиталистического периода, когда

коммерческая деятельность не была напрямую связана с необходимостью точного подсчета прибыли, в период с XV–XVI вв. торговцы, купцы и предприниматели начали использовать счет в качестве обоснования справедливости проводимых ими сделок, тем самым они учреждали новый порядок законности. Это означает, что в основе практики счета лежит не только рациональность, но и справедливость, и именно справедливость явилась тем моральным аргументом, который учреждал новый порядок ведения дел через обоснование необходимости и важности счета. Логика баланса между дебетом и кредитом («аристотелевская справедливость») легла в основу обеспечения законности / справедливости деловых отношений. Авторы отмечают, что в учетных книгах засвидетельствованы обращения и благодарности к Богу как гаранту справедливости сделок, а со временем наблюдается тенденция обращения к моделям обоснования справедливости, которые строятся на риторике бухгалтерского учета, подкрепленного принципом рациональности. Тезис Каррузерса и Эспеланда представляется интересным в силу того, что на базе него можно вынести заключение о том, что капитализм в основе своей содержит не просто принцип калькуляции и рациональности, но и является риторической фигурой, легитимирующей новый порядок законности через обращение к принципу справедливости. Капитализм и капиталистическая рациональность формируются не из практики счета денег или записи оборота капитала, а из речевых практик обоснования справедливости сделок (justification), что, собственно, и позволяет мыслить капитализм как дискурс, а не просто как экономический феномен.

52

Carruthers B. G., Espeland W. N. Accounting for rationality: double-entry bookkeeping and the rhetoric of economic rationality // American Journal of Sociology. 1991, 97 (1). P. 31–69.

Идея Брайера, как одного из участников постзомбартовских дебатов, представляется также достойной внимания. Брайер отталкивается в своих рассуждениях от того, что в связке «бухгалтерия по методу двойной записи – капиталистическая рациональность» необходимо обратить внимание не на запись (по двойному принципу или какому-либо иному), а на саму практику счета, которая послужила источником возникновения записей как свидетельства зарождения капитализма и рациональности. Так, по мнению мыслителя, сама техника счета воплощает в себе определенный тип мышления и дух эпохи. В этом отношении Брайер видит свою задачу в том, чтобы обосновать связь между идеями Маркса и концепциями Зомбарта и Вебера. Брайер придерживает мнения о том, что невозможно отделить историю развития капитализма от истории развития бухгалтерского учета, и что, собственно, историческая концепция Маркса, описывающая переход от феодализма к капитализму, также работает в рамках данной взаимосвязи. При этом необходимой целью исследований в данной области Брайер видит не просто установление связи бухучета с возникновением капитализма, но и рассмотрение различных методологий бухгалтерского счета в ходе развития истории, как ключевых для формирования различных стадий развития капитализма и соответствующих им типов рациональности.

Эва Кьяпелло, участница постзомбартовских дебатов, отмечает, что представленные исследователи в своей полемике с Зомбартом не пытаются определить, что такое капитализм, и более того, осмысляют бухгалтерию по методу двойной записи вне соотношения с капитализмом в качестве понятия. По мнению Кьяпелло, понятие «капитализм» получает развитие в социальных науках в ходе попыток осмысления экономических, культурных и исторических изменений, происходящих в обществе, в силу чего неверно видеть истоки происхождения понятия в коммерции, бизнесе или в истории развития счета. Свое исследование Кьяпелло начинает с воспроизведения тех фактов в становлении «капитализма» в качестве понятия, которые уже были нами освещены в первом параграфе. Она также отмечает роль Шеффле, Зомбарата и Вебера в популяризации термина, отмечая, что Маркс его не употреблял. Кьяпелло разделяет тезис о том, что именно бухгалтерия по методу двойной записи и ее принципы легли в основу формирования Зомбартом понятия «капитализм». В связи с этим Кьяпелло считает необходимым начать исследование с постановки следующего вопроса: что сам Зомбарт вкладывает в понятие «капитализм»? Как полагает Кьяпелло, Зомбарт заимствует понятие капитализм из учения Маркса. В своем труде «Современный капитализм» Зомбарт признает, что именно Маркс был тем, кто «фактически открыл понятие капитализм» (перевод мой. – Н. Е.) [53] . Первое определение капитализма, которое Зомбарт дает в своей работе, по мнению Кьяпелло, свидетельствует о хорошем знакомстве автора с «Капиталом» Маркса: «Капитализм означает такую экономическую систему, которая в значительной степени характеризуется господством “капитала”» (перевод мой. – Н. Е.) [54] . По мнению Кьяпелло, дать такое краткое и емкое определение капитализма без пояснения самого термина «капитал» может только мыслитель, хорошо знакомый и придерживающийся концепции Маркса. Кьяпелло считает, что для того, чтобы понять, как и почему Зомбарт стал использовать понятие капитализм, необходимо обозначить, что он вкладывал в понятие «экономическая система», раз он определял капитализм как одну из экономических систем. Кьяпелло отмечает, что Зомбарт определяет экономическую систему как способ обеспечения материальных благ, в которую с необходимостью включены три компонента: дух, форма организации труда и техника. Так, некоторые специалисты [55] в данной области отмечают, что цель исследований Зомбарта состояла в том, чтобы завершить марксистскую перспективу рассмотрения капитализма, дополнив ее обоснованием психологической и социокультурной составляющей в происхождении и развитии капитализма. Кьяпелло, придерживаясь такой же точки зрения, выдвигает тезис о том, что введение в поле гуманитарных наук Зомбартом понятия «капитализм» является завершением той работы, которую не осуществил когда-то Маркс, и что понятие «капитализм» в основе своей содержит понятие «капитал» и весь тот смысл, который в него вкладывал Маркс. Кьяпелло, как теоретик в области истории понятий, считает, что, для того чтобы разобраться в значении понятия «капитализм», необходимо обозначить ту практику, которая лежала в основе его формирования. А так как исследовательница придерживается мнения о том, что смыслообразующим понятием в данном случае является «капитал», то, следовательно, необходимо обратиться к учению Маркса, чтобы узнать, какая практика послужила причиной создания понятия «капитал», – она и станет формообразующей для понятия «капитализм». Кьяпелло, основываясь на материалах I и II тома «Капитала», производит реконструкцию тезиса Маркса о том, как через форму товарного обращения деньги превращаются в капитал. Далее, вслед за мыслью Маркса, она переходит к анализу стоимости в качестве отдельно действующего субъекта и в связи с этим обращается к разработке понятия прибавочной стоимости. По мнению Кьяпелло, когда Маркс переходит к формированию понятия прибавочной стоимости как определяющей сущность того, что представляет собой капитал, становится очевидно, «что капитал, который он (Маркс. – Н. Е.) определяет <…> как постоянно движущийся и меняющий свою форму, и потому сложный для описания – становится видимым в счете (перевод мой. – Н. Е.)» [56] . На этот момент в рассуждениях Кьяпелло необходимо обратить особое внимание, так как автор, по сути дела, утверждает, что сущность капитала, заключенная в законе прибавочной стоимости, оказывается нам явлена в счете. Кьяпелло полагает что, Маркс вывел закон прибавочной стоимости именно в ходе работы с эмпирическим материалом, связанным с ведением производства. Благодаря тому, что Энгельс был начальником и работником промышленного предприятия, Маркс имел доступ к финансовым бумагам, отчетам и прочей бухгалтерии, сопровождающей процесс производства, из анализа которых и было сформировано понятие «капитал» и закон прибавочной стоимости. Так, по мнению Кьяпелло, теоретическое осмысление практики счета на предприятии, предпринятое Марксом, и легло в основу понятия «капитал», а, следовательно, и «капитализм».

53

Chiapello E. Accounting and the birth of the notion of capitalism // Critical Perspectives on Accounting. 18 (2007). P. 277.

54

Ibid. P. 277.

55

Stehr N., Grundmann R. Introduction // Economic life in the modernage / ed. N. Sterh, R. Grundmann, W. Sombert. New Brunswick; London: Transaction Publishers, 2001. P. ix – xii.

56

Chiapello E. Accounting and the birth of the notion of capitalism // Critical Perspectives on Accounting. 18 (2007). P. 283.

Таким образом, Кьяпелло обосновывает положение о том, что понятие «капитализм», введенное в научный оборот Зомбартом, является словоформой понятия «капитал», разработанного в учении Маркса. Что касается понятия «дух», то Кьяпелло определяет его как «идеологию, оправдывающую вовлеченность в капитализм» [57] . Исходя из данных рассуждений, становится очевидным, что понятие «капитализм» складывается из понятия «капитал» и понятия «дух», это означает, что именно «дух» формирует «капитализм» как позитивный феномен, как такую систему, в которую каждый человек должен включиться. И, действительно, если Зомбарт через героизацию фигуры буржуа-предпринимателя совершает первый шаг на пути легитимации капитализма как системы, воплощающей буржуазные ценности, то Вебер, как полагает Кьяпелло, закрепляет эту тенденцию, отстаивая идею о том, что «возникновение капитализма предполагало учреждение нового морального отношения к труду. Труд – это призвание, ему должно отдаваться со всей строгостью и последовательностью, независимо от интереса и трудовой деятельности» [58] . Так как труд стал призванием человека, которое необходимо осуществить в ходе земной жизни, то это способствовало преодолению отвлеченности человека от своего дела, что нашло поддержку и развитие в капиталистических формах организации труда. Религиозное понимание труда явилось психологической мотивацией для того, чтобы человек совершенствовал свой труд и добивался успеха. Подобная новая установка оказалась возможна в силу того, что предприниматели воплотили психологическую мотивацию к труду в «рационализации своего дела, которая была неразрывно связана с достижением максимальной прибыли <…>» [59] . Рабочие же реализовали данную установку в необходимости усердного труда в любых условиях и при любых денежных вознаграждениях. И здесь важным моментом для нас является не столько влияние протестантизма на развитие экономической жизни общества (критиками этой точки зрения были Р. Бендикс, Р. Арон, Д. Маршалл), а сколько идея о том, что «людям нужны прочные моральные основания, чтобы принять сторону капитализма» [60] . Идеологизация понятия «капитализм» связана с тем, что людям были предоставлены оправдания для включения в капитализм: «оправдание» имеет двоякий смысл «и как нечто индивидуальное (когда человек обретает мотивы вступления в капиталистическое предприятие), и как нечто универсальное (включенность в капиталистическое предприятие служит общим благом)» [61] . Получается, что идеологизация понятия «капитализм» сделала свое дело, «раз капитализм не просто выжил, – вопреки всем прогнозам, в которых предсказывался его крах, – но и постоянно расширяет сферу своего господства, значит, ему удалось опереться на определенные представления – которые могли направлять человеческую деятельность – и разделяемые многими оправдания, в которых он представал как приемлемый или даже желанный тип общественного устройства, более того, как единственно возможный или наилучший изо всех строй» [62] . Так, идеологизация понятия «капитализм», связанная с моральной риторикой, возникает из необходимости разрешить противоречие, с которым сталкивался человек, вступавший на территорию капитализма: с одной стороны, у него появляется возможность реализовать страсть к наживе и обогащению, а с другой, остается необходимость осмысления своих действий с точки зрения всеобщих принципов. Моральным обоснованием страсти к накоплению в условиях капитализма служат два ключевых понятия – это справедливость и свобода. Капитализм справедлив, так как открывает возможность достижения общего блага через процесс самореализации в труде и конкуренцию. Капитализм воплощает в себе принцип свободы так, как предоставляет равные возможности для каждого с целью достижения успеха и благосостояния. Необходимо отметить, что и понятие «рациональность» благодаря моральной риторике обоснования справедливости капитализма становится новой категорией морали. Так, калькулятивная / капиталистическая рациональность оказывается тем моральным принципом, который позволяет ограничить страсть к наживе.

57

Болтански Л., Кьяпелло Э. Новый дух капитализма. М.: НЛО, 2011. С. 42.

58

Болтански Л., Кьяпелло Э. Новый дух капитализма. М.: НЛО, 2011. С. 43.

59

Там же. С. 43.

60

Там же. С. 44.

61

Там же. С. 45.

62

Болтански Л., Кьяпелло Э. Новый дух капитализма. М.: НЛО, 2011. С. 45.