Капитан Два Лица
Шрифт:
— Изменилось. — Дуан все же нашелся. — Подумай, сколько времени я пробыл один. Теперь уединение несколько пугает меня.
— Бедняжка.
Розинда протянула это с непонятной эмоцией, но точно не сочувственно и опять замолчала. Дуан предпочел думать, что она просто дышит воздухом и не хочет отвлекаться от этого занятия. Так что он тоже решил ненадолго прикусить язык, тем более, пейзаж располагал.
Было тихо. Свет Лувы играл меж веток и бросал пятнистые, как звериная шкура, тени на траву и мох. Лес уползал по склонам вверх, становился все суше и прохладнее. Король и принцесса проехали еще
— О Светлые боги, ты что, и плед собрался сам расстелить? — Розинда, продолжая сидеть верхом, лениво наблюдала, как брат спешивается и открепляет от седла вещи.
— Несомненно, — отозвался он и хлопнул коня по крупу, заставляя чуть подойти к своей товарке. — А ты их привяжи. Если умеешь хоть что-то держать в руках, кроме веера и курицы.
Розинда гневно фыркнула на эту колкость, но тут же принялась слезать. Взялась за поводья и пошла вдоль деревьев, выбирая лошадям место получше. Когда она вернулась, Дуан уже сидел на траве, разложив нехитрую еду: фрукты, свежий хлеб, небольшое количество вырезки, сыр и пару пирожных. Розинда оправила одежду, опустилась напротив и сразу потянулась к фляге с водой.
— Ты не взял слуг… мне бы так не позволили, — как-то задумчиво сказала она.
— Я же все-таки король.
— Ты не боишься?
На этот раз в голосе слышалось даже любопытство. Дуан счел это добрым знаком.
— После всего, через что я прошел, нетрудно убедиться: боги играют нами, как им заблагорассудится. Так почему я должен бояться случайной стрелы из кустов?
Розинда, клавшая себе довольно толстые куски вырезки на хлеб, прищурила глаза.
— Древнейший Чертог, цепи, сон… Ино, а ты не хочешь узнать, как это произошло и не было ли это игрой вовсе не богов? Согласись, подобное случается… раз в сто Приливов, не меньше. Ну, когда боги спускаются, участвуют в сражениях, влюбляются в смертных или крадут их…
Дуан сделал вид, что задумался, и наконец изрек:
— Если я хорошо помню альраилльскую и вообще мировую историю, за последние сто Приливов как раз не было ничего интересного. Так почему бы такому не произойти со мной? Может, у меня, — он усмехнулся углом рта и принялся отрезать кусок хлеба, — великая судьба? Может, я выдающаяся личность?
«Во всяком случае, выдающийся врун». Про себя Дуан подумал именно так. Розинда покачала головой с явным сомнением, и он прибавил:
— Тайная Стража всегда расследовала мое исчезновение. Она занимается этим и теперь, я лично дал им добро продолжать. Но признай: я исчез очень чисто.
«Хорошо, что в ту ночь отец сподобился устроить прием и часовые спали».
— …А появился в том виде, в каком и был. Штаны стали мне короткими, рубашка жала, потому что когда-то мои плечи были уже. И она была чистой, будто ко мне никто не прикасался. Никто не тащил меня, не бил, не калечил. И эти шрамы на руках… о, знала бы ты, как они ноют.
Розинда смотрела на него и жевала; из-за этого трудно было понять, о чем она думает
— Вряд ли стража разберется, прошло слишком много времени. Но, как я уже говорил, я боюсь, что это случится снова. Именно поэтому ты должна выйти замуж, чтобы…
— Опять! — возопила сестра с набитым ртом, куда только что сунула остатки хлеба.
Дуан мысленно прижал уши и стал ждать. Выпив воды, Розинда уставилась на него.
— Ино. Эта тема меня не…
— Тебе шестнадцать! — оборвал он. — И ты не можешь быть одна, хочу я этого или нет, это неприлично. И, кстати, то, как ты себя ведешь, чтобы всех от себя отвадить, глупо и некоторых только наоборот привлекает! Но я все равно хотел попросить тебя быть потише. Поприветливее. Построже. У тебя прекрасные манеры, я ведь знаю!
Розинда скрестила руки на груди. Она не стала возражать; Дуан ошибочно решил, что это хорошо, и попался.
— Тебе кто-то уже понравился? Может, на ужине…
— Да пошел ты в задницу!!!
Он едва не задохнулся от возмущения. Так могла выразиться пьяная Дарина, но не Ро.
— Розинда, — воззвал он. — Я… я… я скажу… бабушке!
Сестра скорчила рожу и рассмеялась. Смеялась она довольно долго, прежде чем опять посмотреть на Дуана с каким-то новым, особенно неприятным выражением. Ссора определенно не кончилась, а только разгоралась.
— Послушай-ка, любезный братец… — негромко заговорила Розинда и взяла Дуана за левую руку. Ткнула в ладонь кончиком пальца, покрутила им и склонила голову к плечу. — А… не самозванец ли ты? Я знаю, что все видели нашу гербовую розу и что ее невозможно подделать никакой магией, но…
— Раз ты это знаешь, к чему подобные домыслы? И неужели я не похож на твоего брата?
Она улыбнулась ещё слаще.
— Похож. Слишком похож, но ведь самозванцы часто похожи, на то они и самозванцы.
— Розинда!
Она будто не услышала.
— Ты… нравишься людям, Ино. Они верят тебе. Всего за несколько сэлт ты вернул то, что отец заставил людей растерять, — единство, довольство и покой. Милосердный. Милосердный Ино…
Продумала она это заранее или подбирала фразы на ходу, но Дуану стало неуютно. Ему стоило больших усилий сидеть прямо и смотреть сестре в лицо. Розинда выпустила его, потянулась за лиловой грушей и самозабвенно продолжила:
— А я… принцесса. Маленькая милая девочка, всего-то девочка, но у меня тоже есть роза на руке. И если вдруг я скажу, что ты все-таки несколько не похож на прежнего Ино… ты уверен, что мне никто не поверит? Никто-никто?
У Дуана в ушах зашумело, — нет, конечно же, не от страха и даже не от злости. Пожалуй, он был удивлен. Он был очень удивлен словами, которые бросал ему милый хрупкий цветок. А хрупкий цветок не унимался:
— Нет королей, которых любили бы все до единого подданного, Ино. Будь осторожнее. Одна сплетня — и некоторые станут выяснять, есть ли хоть маленький шанс, что на первом Совете ты… — она хрустнула грушей, пережевала кусочек и только после этого закончила, — нам солгал. Ясно?