Капитан Два Лица
Шрифт:
— К кому, мой милый, может обратиться за советом девочка, у которой нет матери, нет отца, а остальные только и думают о том, как бы распорядиться ею получше?
Дуан потупился.
— Я вовсе не думал, как ею…
Ему не дали договорить. Королева-бабушка снова приподняла руку.
— Я не только и не столько о тебе, Ино. Знаешь, стоило моему бедному Талли умереть…
Дуана удивило, что она выбрала это слово, но ничего сказать он не успел: окончание фразы удивило в разы больше.
— …Сразу несколько мужчин Правого крыла пожелали
Дуан сжал кулаки. Теперь он начал понимать смысл фразы советника по Безопасности. Весь смысл, а также многое другое.
— И что же, Совет действительно настаивал на его кандидатуре?
Бабушка приподняла брови.
— Куда там, в Совете каждый за себя. Но сам Габо продвигал себя только так. Ушлый мальчишка, мерзкий. Никогда он мне не нравился.
Дуан хмыкнул. Итак… ему солгали. Пожалуй, на нынешней должности это была первая настоящая ложь. За это стоило выпить, а еще оторвать ле Вьору голову. Впрочем, первое действие в нынешних обстоятельствах было более осуществимым. Бабушка, взяв пирожное, медленно продолжила:
— Малышка Ро доверяла мне многие свои секреты. И даже рассказала, как этот тип пару раз поджидал ее в саду и уговаривал, напоминая о долге дочери, сестры и наследницы. Удобный способ надавить на неокрепшее дитя, верно?
Дуан снова вспомнил себя, свои упоминания покойной матери и сжал кулаки.
— Это… отвратительно.
— Но, к сожалению, это было ожидаемо. А я только и смогла, что утешить ее, покормить сладким и послать к ле Вьору в кабинет ту мою кошку, которая любит гадить везде и…
Королева-бабушка не стала заканчивать, а лишь безнадежно махнула рукой.
— Может, мне не стоит этого говорить, милый внук… но мне кажется, где бы Розинда ни была, ей лучше, чем здесь.
— А каково мне? — помимо воли вырвалось у Дуана.
Бабушка слизнула с пирожного крем и опять взглянула в упор.
— Ты рос для этого. Ты родился для этого.
Губы сами скривились в ядовитой усмешке, и капитан «Ласарры» тихо уточнил:
— Напоминаете мне о долге сына, брата и наследника? Удобный способ надавить на любого человека…
Это была дерзость, но Дуан не мог ее себе не позволить. Он ждал, что его немедленно прогонят, однако вместо этого бабушка уставилась на него, как показалось, с любопытством.
— А ты хватаешь на лету, юный Сокол. Молодец. Не знаю, когда ты успел стать таким языкастым и кто тебя научил, но мне это по нраву.
Она доела пирожное и подлила себе и Дуану чая. Невольно тот отметил, что рука, сухая и вялая, совсем не дрожит от тяжести. Беря глиняную чашу, король Альра’Иллы в некоторой задумчивости произнес:
— А знаете, дорогая бабушка… я собираюсь вернуть сокольи пакты. Что об этом думаете вы?
Кисть замерла. Тонкая струйка темной жидкости все лилась и лилась, пока не достигла краев. Тогда королева медленно поставила чайник на место.
— Это интересное решение.
Дуан рассмеялся, вспомнив, как в давние времена Ноллак то и дело ангажировал бабушку на танец. Отношения между ними были не лишены некоего налета нежности, насколько подобное вообще возможно после стольких Приливов. Нежность неизменно разбавлялась обоюдными остротами и щедро даваемыми прозвищами вроде «скрипелка», «перечница», «индюшок» и подобные.
— Не подсказал, но одобрил. Так что скажешь ты?
Королева-бабушка отпила чая, причмокнула и наконец отозвалась:
— Скажу, что держал бы ты ушки на макушке, Ино ле Спада. Не всем это понравится. А по сути, правильно, Соколы пригодятся, чтобы отвадить заморцев и гоцуганцев подальше от наших вод, говорят, часто они там стали шастать. Да и будет занятно, если Соколы вернутся в Альра’Иллу при короле с малым прозванием «Сокол».
Дуан улыбнулся и снова почесал белую кошку за ухом. В то же мгновение в голову ему пришла неплохая, как ему показалось, мысль, и он осторожно заговорил вновь:
— Кстати. Ле Вьор сказал мне, что при дедушке с Соколами уже были какие-то серьезные неприятности. Я же знаю, что изгнал и уничтожил их только мой отец. И мне хотелось бы понять…
Чашка едва не упала. Бабушка плеснула кипятка себе на мантию и выругалась:
— Проклятая посудина!
Разбуженная кошка недовольно мяукнула. Звук, казалось, привел маару Каниллу в чувство. Она расправила плащ, поерзала, устраиваясь удобнее и, точно ничего не произошло, кивнула.
— При моем бедном Овеге несколько Соколов поступили скверно, как Крысы. Взяли и ушли на службу к другому государству, предложившему большее жалование. Прямо незадолго до войны с нуц. Без их поддержки мы, конечно же, проиграли, а Овега убили.
— А вы…
Кажется, воспоминание сделало королеве-бабушке больно; она совсем переменилась в лице и будто стала еще меньше. Ответ прозвучал едва слышно:
— Я ничем не помогла. Что могла в те времена женщина? — Она устало вздохнула и потерла морщинистый лоб. — Не будем об этом, ладно? Так или иначе… будет хорошо, если Соколы снова получат шанс. Может, кто-то из старых даже и отзовется, если кинуть клич. Попробуй. А я в случае чего тебя поддержу.
Дуан благодарно кивнул. Кошка соскользнула с его колен и, подняв голову, насмешливо сверкнула голубыми глазами — очень яркими, очень живыми, будто подсвеченные изнутри самоцветы в снегу. Капитан «Ласарры» в шутку погрозил ей кулаком: свиньи были ему куда ближе. Кошка фыркнула и выгнула спину. Бабушка спохватилась:
— Мне же пора их кормить. А ты иди, не буду задерживать. И заходи если что. Кис-кис-кис! Кис-кис-кис!
Уже выходя, Дуан увидел, как в комнату бегут дюжины полторы кошек, одинаково задравших хвосты. Бабушка смотрела на них и улыбалась. Но ее улыбка теперь казалась какой-то деревянной.