Капитан Кайман
Шрифт:
Человек с красным пятном на лице был нисколько не обескуражен всеми этими неудобствами. Он подошел к стойке и спросил застывшего в царственной позе хозяина:
— Длинный Том здесь, мастер?
Тот, к кому он обратился, смерил его недоверчивым взглядом и недружелюбно ответил:
— Зачем?
— Мне надо с ним поговорить.
— А кто это такой, Длинный Том, а?
— Ба! Не играйте в прятки. Я знаю его не хуже вас, и он сам просил меня прийти.
— Кто вы?
— Идите к черту, это не ваше дело! Я же не требую у вас метрику, на которой стояло бы ваше имя!
— Ха-ха,
— Это тоже можно при случае обсудить. Однако я хочу сказать, что вы окажетесь чертовски много должны Длинному Тому, если не дадите мне с ним побеседовать.
— Так? Ну, хорошо, давайте представим, что я с ним знаком; понимаете вы, сэр? Если ему действительно нужно, чтобы вы пришли, то он уж по крайней мере сказал бы вам одно слово, одно такое маленькое словечко, без которого к нему никто и никогда не приходит.
— Он это сделал. Слушайте!
Он нагнулся к хозяину и зашептал ему на ухо. Тот согласно кивнул.
— Верно! Теперь я могу вам доверять. Пока что Тома тут нет; сейчас как раз такое время, когда сюда наведывается полиция, чтобы поискать кое-кого среди моих гостей. Как только они уйдут, я дам знак, и через пять минут он окажется здесь. Присядьте ненадолго!
— Не здесь, мастер. Том сказал мне, что у вас тут есть одно небольшое помещение, где можно посидеть не боясь лишних глаз.
— Да, есть такое, но оно не для первого встречного.
— Не для первого встречного? Тогда для кого?
— Если я это скажу, вам будет очень плохо.
— Скорей всего, не так плохо, как вы думаете!
Он положил на стойку золотую монету и пододвинул ее к хозяину, глаза которого вспыхнули жадным блеском.
— Хорошо! С вами все обстоит не так безнадежно, как я сперва подумал. Вы же понимаете, когда делаешь кому-нибудь приятное, отводя от него ищеек, то само собой разумеется, что твое хорошее отношение не должно остаться без вознаграждения. Хотите выпить?
— Стакан вина.
— Вина? Вы что, с ума сошли? Здесь не употребляют столь благородные напитки. Согласно местным нравам и обычаям вы получите бутылку бренди… Вот так, и при ней стакан. А сейчас садитесь вон за тот стол, за широкой печью. Как раз около нее есть дверь, ее почти ниоткуда не видно. Я ее отопру; тогда будьте внимательны и при первом удобном случае быстро прошмыгните внутрь.
— Понял.
— В той комнате сейчас пусто. Но потом начнут приходить гости, и я вам советую им не досаждать. Это очень шустрые ребята, чуть что — сразу хватаются за ножи!
Все произошло именно так, как он говорил, и скоро чужак сидел в потаенной комнате. В ней было всего два стола и около дюжины стульев, которые на данный момент пустовали. Но, как и сказал хозяин, вскоре в помещение начали проникать посетители, один за другим, и ловкость, с которой они это делали, показывала, что они частые гости в этом скрытом от посторонних глаз месте. Кинув на сидящего незнакомца короткий изучающий взгляд, в дальнейшем вошедшие не обращали на него ни малейшего внимания и, не спеша перебрасываясь негромкими фразами, вели себя так, будто в комнате вообще не было
— Слыхали? — спросил один. — «Оррибль» встал на якорь.
— Это тот «Оррибль», что раньше был пиратским кораблем?
— Да, сейчас командиром на нем лейтенант Дженнер. Великолепный корабль; трудно найти другое судно с таким корпусом и рангоутом [39] . Капитан Кайман это доказал.
— Жаль парня, пришлось ему попробовать веревки! Или нет, а?
— Да, жаль, очень жаль; из него и из его ребят мог выйти толк.
— Дело даже не в нем; говорят, у него был шкипер, — вот кто там действительно командовал.
39
Рангоут — совокупность возвышенных и выступающих частей оборудования верхней палубы корабля (мачты, стеньги, реи, гафель, выстрелы, грузовые стрелы).
— Слыхал об этом. Но вроде как шкипер этот был вовсе не мужик, а баба — чистая сатана. Между прочим, вполне можно поверить, ибо черт испытывает особенное удовольствие, прикинувшись бабенкой.
— Так оно и есть, — сказал третий, — это была женщина, и звали ее мисс Адмиральша. Я это знаю точно. Рассказывают, что она была дочерью одного старого морского волка, который всегда брал ее с собой в плавания. Она стала походить на мужчину, очень хорошо освоилась на море и в результате наблюдения и долгих упражнений научилась управлять кораблем лучше, чем иные капитаны. Каждый моряк знает, что подобные бабы были раньше и, возможно, существуют сегодня. А если кто хочет узнать больше, то пусть спрашивает Длинного Тома, ему про это известно все. Сдается мне, что негодяй плавал с капитаном Кайманом и знает «Оррибль» лучше, чем хочет в этом признаваться.
— Похоже на то, ему можно верить. И если это в самом деле так, то я бы не стал его за это упрекать — такой собачьей жизни, как на торговом корабле, на капере, конечно, нет. Дальше мне говорить не хочется, но кому надо, тот поймет.
— Хоп-ля-ля, давай выкладывай! А если боишься, то скажу я: если бы капитан Кайман был жив и владел «Орриблем», я бы тут же пошел к нему на борт. Вы меня слышали и, думаю, считаете, что я прав.
В этот момент дверь открылась, и, нагнувшись, в комнату вошел человек, которого все приветствовали как старого знакомого.
— Длинный Том! Заходи, старина, причаливай вот к этому стулу. Мы тут как раз про тебя говорили.
— Да, о тебе и об «Оррибле», — подтвердил другой.
— Оставьте «Оррибль» в покое, корабельные крысы, пусть себе плавает, сказал вошедший, садясь на стул, и незаметно мигнул человеку с красным пятном.
— Какое вам дело до этой посудины?
— Нам никакого, а вот о тебе этого не скажешь. Мы считаем, что ты его лучше знаешь, чем мы; или тебе не приходилось гулять по его палубе?