Капитан первого ранга
Шрифт:
Джек Обри также провел какое-то время за письменным столом, но во время утренней вахты был вызван на флагманский корабль.
«Я тебе перья-то из павлиньего хвоста повыдергаю», — подумал адмирал Харт, со злорадством разглядывая Джека Обри.
— Капитан Обри, у меня к вам задание. Вы должны заглянуть в Шолье. «Тетис» и «Андромеда» загнали в эту гавань какой-то корвет. Полагают, что это «Фанчулла». Ходят также слухи, будто несколько французских канонерок и плашкоутов намереваются крейсировать вдоль побережья. Вам следует принять все возможные меры, совместимые с безопасностью вашего корабля, чтобы вывести из строя корвет и уничтожить канонерки. И в как можно более сжатые сроки, вы меня слышите?
— Так точно, сэр. Но, проформы ради, следует напомнить вам, сэр, что «Поликрест» подлежит докованию, у меня в экипаже до сих пор недостает
— Чепуха, капитан Обри. Мои плотники заявляют, что вы вполне сможете продержаться еще месяц. Что касается сноса, то у нас у всех бывает снос. У французов тоже бывает снос, но они не робеют, заходя в Шолье. — На тот случай, если намек будет понят недостаточно ясно, Харт повторил последнюю фразу с упором на «не робеют».
— Разумеется, сэр, — отвечал Джек Обри с совершенным равнодушием. — Как я уже говорил, я это отметил проформы ради.
— Наверное, вам угодно получить приказание в письменном виде?
— Нет, что вы, сэр. Думаю, я очень легко запомню его.
Вернувшись на корабль, Джек Обри подумал, понимает ли Харт, что задача, поставленная «Поликресту», очень напоминает смертный приговор. Настоящий моряк не отдал бы такой приказ. Ко всему, у него в распоряжении имеются суда, гораздо больше пригодные для прохода сложного пролива Ра-дю-Пуэн и проникновения на внутренние рейды. «Этна» и «Тартарус» великолепно справились бы с таким заданием. Невежество и злоба — вот чем продиктованы его распоряжения, решил Джек. Возможно, Харт рассчитывает на то, что Джек Обри станет протестовать, будет настаивать на отмене приказа и тем самым скомпрометирует себя. Если это так, то адмирал снова ошибся.
— Какое это имеет значение? — произнес Джек и весело, с уверенностью, взбежал на борт шлюпа. Он отдал нужные распоряжения, и через несколько минут на форстеньге взвился отходной флаг. Раздался орудийный выстрел. Стивен услышал выстрел, увидел флаг и поспешил в Диль.
На берегу еще оставалась часть команды «Поликреста»: мистер Гудридж, Пуллингс, съезжавший с корабля, чтобы повидаться с возлюбленной; Бабингтон, встречавшийся со своими родителями, не чающими в нем души, и с полдюжины отпущенных в увольнение моряков. Доктор встретил их на берегу, где они торговались с перевозчиком, и через десять минут снова оказался в своей каюте, где пахло лекарствами, книгами и тухлой водой из льял. Едва он успел закрыть за собой дверь, как мириады невидимых нитей связали его с сотней других моряков.
Кренясь на левый борт, поймав наивысший уровень прилива, «Поликрест» снялся с якоря. Дувший с траверза несильный ветер увлекал его мимо Южного мыса, и к тому времени, как боцман просвистал к ужину, корабль оказался в виду Дувра/ Выйдя из лазарета на палубу через передний люк, доктор направился на бак. Когда он поднялся на полубак, матросы замолчали, и он заметил угрюмые взгляды старика Плейса и Лейки. Последние несколько дней он привык держаться в стороне от Бондена, поскольку тот был рулевым старшиной на капитанской гичке, а Плейс, как полагал Стивен, руководствовался семейными чувствами. Однако его удивило поведение Лейки — веселого, добросердечного парня. Вскоре доктор спустился в каюту. Когда он стал заниматься Томсоном, послышалась команда:
— Все по местам!
Корабль направился в открытое море. Всем было известно, что они спускаются к югу с целью зайти в какой-то французский порт. Одни говорили — Вимере, другие — Булонь, кто-то даже называл Дьеп. Но когда офицеры отправились в кают-компанию на ужин, им стало известно: целью их экспедиции является Шолье.
Стивен никогда прежде не слышал о таком порте. Смитерс, напротив, знал его хорошо:
— Мой друг, маркиз Дорсет, в мирное время не раз бывал там на своей яхте. Он все время упрашивал меня сопровождать его. «Туда и ходу-то день да ночь на моем тендере, — твердил он. — Ты непременно должен меня сопровождать, Джордж. Нам не обойтись без тебя и твоей флейты».
Мистер Гудридж, чем-то озабоченный, замкнулся в себе и в разговоре не участвовал. После обсуждения яхт, их поразительной роскоши и мореходных качеств, речь вновь зашла об успехах мистера Смитерса, о его великосветских друзьях, об утомительном театральном сезоне в Лондоне, о том, как трудно держать дебютанток на расстоянии. Стивен снова заметил, что все эти рассказы доставляют удовольствие Паркеру.
— Буду весьма признателен вам, мистер Гудридж, если вы расскажете мне про этот порт.
— Тогда пойдемте со мной, доктор, — отозвался штурман. — Я разложил карты у себя в каюте. Держа их перед глазами, будет гораздо проще разобраться в этих мелях.
— Насколько я понимаю, это бары, — сказал Стивен.
— Совершенно верно. А мелкие цифры обозначают глубины во время прилива и отлива. Красные показывают осыхающие мели.
— Опасный лабиринт. Я даже не знал, что такие массы песка могут собраться в одном месте.
— Видите, это результат действия приливно-отливных течений, которые движутся с весьма большой скоростью вокруг мысов Пуэн-Нуар и Прелли — этих устьев старых рек. В древние времена они, должно быть, были гораздо шире, поскольку намыли такое количество ила.
— А у вас есть карта побольше, чтобы получить общее представление?
— Сразу за вами, сэр, под епископом Ашером.
Эта карта была больше похожа на те, к которым он привык. На ней было изображено французское побережье Ла-Манша, идущее почти прямо на север и юг от Этапля, немного захватывая устье реки Риль, где оно тянулось на три или четыре мили к западу, образуя мелкий залив или, скорее, округлый угол, оканчиваясь на западе Иль-Сен-Жаком — похожим на грушу островком, расположенным в пятистах ярдах от берега, который далее шел на юг и уходил за рамки карты в направлении Аббевиля. Во внутренней части этого закругленного угла — там, где побережье начало поворачивать на запад, находился прямоугольник, обозначенный как Квадратная Башня. Далее в западном направлении на протяжении мили не было ничего, даже деревушки; затем в море выдавался мыс длиной две сотни ярдов; сверху звездочка и название: форт Конвенсьон. По форме он напоминал остров, но в этом случае груше не вполне удалось оторваться от материка. Эти две груши — Сен-Жак и Конвенсьон — находились на расстоянии менее двух миль друг от друга, а между ними, в устье небольшой реки под названием Дивонн, находился Шолье. В средние века он представлял собой важный порт, но затем река обмелела, а злополучные банки в бухте лишили торговую гавань остатков былой привлекательности. Однако Шолье имел и свои преимущества: остров защищал его от западных штормов, а банки — от северных; мощные приливо-отливные течения очищали внутренние и внешние рейды. Несколько лет назад французские власти взялись за порт всерьез: они начали строить внушительный мол для защиты гавани с норд-оста и углублять ее дно. Эти работы шли полным ходом во время Амьенского мира, поскольку возрожденный Шолье стал бы важным звеном в цепочке баз для Бонапартовой флотилии вторжения, такие базы устраивали вдоль всего северного побережья до самого Биаррица и других сборных пунктов — Этапля, Булони, Вимере и других. Для этого использовали не только порты, но и те рыбацкие деревни, где можно было построить хотя бы люггер. Французы успели спустить на воду уже более двух тысяч плашкоутов, канонерок и транспортов, из них не менее дюжины — в Шолье.
— Вот где их стапеля, — произнес Гудридж, показывая на устье небольшой реки. — Именно здесь, внутри портового мола, проводится большая часть дноуглубительных и строительных работ. В нынешнем виде гавань почти не может защитить от непогоды и неприятеля, но французов это не беспокоит. Их суда вполне могут укрываться на внутреннем рейде под защитой Конвенсьон или, если на то пошло, на внешнем рейде, под защитой Сен-Жака, если только не налетит шторм от норд-оста. Кстати, у меня имеются некоторые печатные материалы… Совершенно верно! — Он достал странной формы том с длинными участками берега, изображенными со стороны моря, по двенадцать рисунков на странице. Унылый низменный берег, на котором нет ничего, кроме меловых холмов по обе стороны неказистой деревушки. Внимательно присмотревшись к иллюстрациям, доктор безошибочно определил, что к ним приложил руку трудолюбивый и вездесущий Вобан [53] .
53
Себастьен Ле Претр де Вобан (1633-1707), знаменитый французский военный инженер